Любовь по завещанию

У меня кулаки сжались. Не знаю, чтобы я сделал. Не ударил, точно нет. Как вариант сорвал бы с неё это платье и трахал до тех пор, пока все дурные мысли из головы не повылетят. Она задрала подбородок, всем видом говоря, что без боя не дастся. Отчего, сука, сложно так все? Звонок в дверь был одновременно и кстати, и не вовремя. Все звонят, звонят, трезвон гулко рассыпается по квартире с мы стоим и друг на друга смотрим. 

— Я открою, — процедил наконец я.

Сосед нёс в руках очередной конверт, с некоторых пор я их ненавижу — опасаюсь содержимого.

— Я то думаю, дома, не открываете, — удивился сосед и с любопытством оглядел нас.

Барби достала из моей пачки сигарету, закурила, возле окна села. Сигарета ей совершенно не шла и добавляла стервозности, но я промолчал — наверное это тоже назло мне.

— Валяйте, — разрешила милостиво Барби. — Удивите нас.

Сергей Васильевич покачал головой, улыбнулся печально, конверт в его руках с сухим треском надорвался, явив свету сложенный вдвое лист бумаги. На нем строчки аккуратным бисерным почерком. Дед писал свои письма от руки.

— Дорогие молодожёны! — торжественно начал дед. — Жаль, что меня нет рядом с вами, конечно, я был богат на внуков, но был бы просто счастлив принять на руки ваше дитя. Вы словно объединили две семьи, мою и моей любимой Нади. У нас детей не вышло, но на вас я очень рассчитываю. И я уверен, что вас просто переполняет счастье. А счастьем нужно делиться. Со всеми близкими и родными, с друзьями…. Поэтому я хочу, чтобы в этом месяце вы собрали застолье. Не в ресторане, нет, это было бы слишком просто. На моей даче, она наверное соскучилась по людям, бедняжка. Я хочу, чтобы это был настоящий, семейный, домашний праздник. Список гостей, которых вам нужно позвать обязательно я приложил. И помните — счастьем нужно делиться.

Сосед замолчал и многозначительно на нас посмотрел. Я подумал — что такого? Ну, приедут все, нажрутся, разъедутся. А Барби выхватила список гостей и торопливо пробежала его глазами.

— Пиздец, — сказала она. — Здесь все. Тётя Валя. Верка. Серёга. Вовка наверное будет орать «горько»… Сергей Васильевич, заставлять человека проживать заново самые гадкие этапы жизни несправедливо. Может я месяц поголодаю?

— Условия придумывал не я, — развёл руками он. — Я лишь проконтролирую, как пройдёт исполнение.

Дверь за ним закрылась. Барби выглядела задумчивой. С чего бы это? Она не горит желанием встречаться с многочисленной родней? Странно, её же все любят… Но обо всем этом я решил подумать позже. Гораздо позже. Судя по всему от своих намерений Барби не отказалась, так как прихватила свою сумочку и пошла к выходу. А я… прихватил Барби. Перекинул через плечо понёс в комнату. Она верещала что-то, ругалась, долбила меня кулаками по спине. Фоном вторила соседка стуком по батарее — она вообще не очень нас любила после короля и шута.

Я же бросил Барби на постель, даже не заморачиваясь тем, чтобы снять с неё сапоги и шубу. Сейчас затрахаю до изнеможения, так чтобы сил на прогулки не осталось. Только сначала надругаюсь над платьем. Я рванул тонкую ткань, она послушно затрещала.

— Придурок, — простонала Барби. — Я его завтра в магазин вернуть хотела!

А сама обняла меня крепко, и руками, и ногами, кажется — не вырваться. Хотя, не больно и хотелось.

Глава 21. Аня

Палец Захара скользил по моей голой спине вычерчивая какие-то сложные геометрические фигуры. А может он просто писал, как сильно меня ненавидит. Так сильно, что не может оторваться от моего тела. Тепло. Нагота больше не смущает, кажется естественной. Вообще отлично, только мысли гложут и спасу от них нет.

— Чем это тебя так пугает? — спросил Захар. — Подумаешь, семейный ужин.

Я села в постели, потянулась за футболкой. Посмотрела на него пытливо. Он притворяется таким идиотом, или так оно и есть? Или ему просто настолько все равно?

— Я бы лучше ещё один месяц просидела без денег, совсем без ничего, на хлебе и воде, чем изображать счастье перед этой сворой.

Я хотела уйти, но он не позволил. Прижал к себе, вынудил уткнуться лицом в грудь, погладил по волосам. Я не хотела покоряться, я бы встала из принципа, но блин… приятно же. Ещё немного полежу и точно уйду в свою кроватку.

— Тебя все любили, — я слышала в его голосе улыбку. — Раньше этот факт мне досаждал, сейчас я пожалуй с ним смирился, но твоих страхов не понимаю вовсе.

Говорить о сокровенном, уткнувшись носом в мужской сосок, как-то вообще несерьёзно, поэтому я все же высвободилась, надела таки футболку.

— Думаешь моё детство было лучистым? Да меня растили куклой. Маме нравилось в меня играть, наряжать в красивые платьица, повязывать банты, хвалиться тем, какая я у неё красивая и нарядная. Я её не виню, пожалуй и сама не устою, если у меня когда-нибудь родится дочь. Но… мама меня любила. А все остальные нет. И да, я была ябедой. Я крутилась, как могла. Никто не любил меня только за то, что я милая и у меня длинная светлая коса. Я научилась царапаться улыбаясь, и тебе за это спасибо тоже. Тебе было куда легче. Ты всегда такой был… выше нас и нашей мелкой грызни.