Любовь по завещанию

Вынуждаю его перевернуться, сажусь сверху, медленно опускаюсь на его член, вбираю его в себя полностью, глубоко, до лёгкой ноющей боли внизу живота. Эта боль мне нравится. Она — правильная. Сладкая…

— Ты…

— Хватит болтать, — перебиваю я.

Наклоняюсь, прихватываю зубами плоский мужской сосок. Захар стонет, обхватывает мои ягодицы руками, вынуждая двигаться резче, быстрее…

— Больше никаких дней без секса, — сурово говорит он потом. — Я тебе не какой-нибудь муж, чтобы меня так воспитывать.

— Больше никаких попыток заставить меня быть не мной, — вторю я.

Мы лежим на моих же шмотках, обильно усевающих пол. Мне в спину врезается застежка злосчастного купальника, но слишком лениво шевелиться чтобы его из под себя вытянуть.

— Я чувствую себя беспомощным, — вдруг признается он. — Когда думаю, что ты привлекаешь мужское внимание, что к тебе будут приставать, а меня рядом не будет. Я хочу надеть на тебя паранджу.

Я все же перевернулась на бок, отбросила купальник. Одной рукой подперла щеку, второй прошлась по мужской груди, затем вниз до пупка, потом наверх, до колючего подбородка, обвела твёрдые губы…

— Я справляюсь, — сказала я. — Правда.

Захар насупился, поймал мою руку, крепко стиснул в ладони, я даже вскрикнула. Вот ведь неугомонный.

— Мне все равно не нравится, — упрямо продолжил он. — Давай хотя бы договоримся, что пока я твой муж, ты будешь таскать вот эти все крошечные тряпки лишь когда я рядом? Чтобы не одна сволочь к тебе руки не тянула. 

— А потом? Когда мы разведёмся?

— Пусть дальше твой следующий муж страдает. Пошли собирать осколки, пока Писюн не поранился.

— Мальвина, — привычно поправилась я со вздохом.

Осколков очень много. Большие куски собирали руками, затем мели веником, потом — пылесосили. К счастью тарелки были фаянсовыми и фарфоровыми, поэтому сколы были не такими острыми, как у стекла.

— Чего улыбаешься? — спросил Захар, высыпая в мусорное ведро очередной совок мелкого крошева.

А я улыбалась потому, что была довольна. Подумаешь, тарелки… не жалко, купим новые. Когда нам вернут наши деньги, конечно. Зато в нашу маленькую неправильную семью вернулся мир. И секс, кстати, тоже. А вечером мы сидели и ели горячую жареную курицу, оглушающе пахнущую чесноком — с ним Захару пришлось смириться, прямо из сковородки. Оказалось, что дома нет вообще ни одной тарелки. Есть было неудобно, жир капал на руки, на грудь, на ноги — ужинали мы голышом. Я вся пропахла жареной курицей, но охоты смеяться это не отбило. Мне было хорошо.

— Иди сюда, неугомонная дикая женщина, — позвал Захар.

И я пошла.

Глава 20. Захар

Я настолько погрузился в происходящее, что перестал следить за ходом времени. Да и когда бы? У меня было целых две работы. На одной я командовал целым штатом сотрудников, на другой возил пьянь, и поэтому мог есть и заправлять машину. Быть содержанкой Барби мне не улыбалось. А Барби… она занимала все моё время, что было свободно от работ. Мои ночи были полны её маленьким сладким телом, и самое страшное — мне её мало было. Хотелось украсть её в личное пользование, но так, чтобы не догадалась, что она мне нравится. Невыполнимая задача.

Утром того дня мы привычно переругивались за ванную. По мнению Барби там было самое удобное зеркало для выпрямления её волос. Причём я нахер не понимал зачем вообще выпрямлять прямые волосы и тихо бесился не имея возможности принять душ. В дверь позвонили, я распахнул её рывком, мне хотелось выместить на ком-то свое раздражение.

— Кто? — гаркнул я.

— Доброе утро, — отозвался Сергей Васильевич и даже поклонился чутка, позер. — Я подумал, что оно станет ещё добрее, если я не стану откладывать свой визит.

Обошёл меня и просочился в квартиру. Из ванной выглянула заинтересованная Барби, затем бросила выпрямлять прямые волосы и вышла. Сосед стоял и лучился, от него волнами шли доброта и великодушие, но я ни на грош ему не верил.

— Прошёл второй месяц, — улыбнулся он. — Вы справились.

Я сначала даже не понял, о чем он. Полез за телефоном, посмотрел на дату — мать вашу! Начало февраля. Мы с Барби женаты уже два месяца. Как оказывается время летит незаметно если все время либо работать, либо трахаться.

— Я уже боюсь, — протянула Барби. — Давайте, скорее, чтобы больно, но быстро.

— Не делайте из меня злодея, — покачал головой сосед. — Я ваш самый лучший друг. Поэтому решил деньги принести утром, а привет от деда вечером. Принимайте.

И выложил на стол два конверта. Я потянулся к своему, высыпал из него ворох банковских карт, небольшую стопку налички. Прислушался к себе — испытываю ли облегчение? Даже непонятно. Словно… смирился со своей новой жизнью. Если подумать, она была не так и плоха.

— А я ещё деньги деда не дотратила, — мечтательно улыбнулась своим мыслям Барби. — Наверное, в салон красоты схожу, надо себя любимую баловать.

— Пусть тебе там волосы выпрямят, только как следует, — бросил я.