Любовь под подозрением

Войдя в кабинет, Саванна уселась в то же самое кресло, что и в прошлый раз.

– Может, мне следует прилечь на диван?

– Поступайте так, как вам удобнее, Саванна.

Удобнее всего ей было бы в объятиях Коннора, но эта опция была недоступна.

– В таком случае я останусь в кресле. Мне вполне комфортно, и я готова.

Томас раскрыл ладонь и показал ей серебристую ручку.

– Вы можете сфокусировать внимание на этом, пока я буду вводить вас в транс. Расслабьте все мышцы. Откиньтесь назад. Вы уже почти там.

– Да. – Саванна прерывисто вздохнула и почти легла в кресло.

Томас сразу же заговорил, и его голос был бальзамом для ее измученных нервов. Она задышала медленнее и глубже. Голова опустилась на грудь.

Они снова ссорятся.

– Кто?

Непонятным образом она услышала голос Томаса – в доме, где жила с мамой и Мэнни. Огромный дом, больше всех, в которых им приходилось жить раньше.

– Мама и Мэнни.

Ссоры, вечные ссоры. Почему мама не уходит от него? Мэнни постоянно достает ее – находит любой предлог, чтобы дотронуться до нее, погладить по волосам. Как же она его ненавидит!

Саванна заткнула уши наушниками. Надо убраться отсюда. Позвонить Коннору. Но Коннор теперь совсем взрослый. Он окончил полицейскую академию – с отличием. Он станет копом, как отец. И всегда будет ее защищать.

Нужно все‑таки выйти и сказать им, чтобы они прекратили, но ей так не хотелось влезать в их скандалы. Если бы мама велела Мэнни держаться подальше от нее. Но они ссорились из‑за денег. Маме нужно было больше денег.

Она села в кровати и выдернула наушники. Что‑то изменилось. Мама угрожает Мэнни. Говорит, что выдаст его властям. Обвиняет в торговле наркотиками.

Она сползла с постели и прижалась ухом к двери спальни. Пожалуйста, мама, прекрати. Остановись. Раздался звук удара, и она отпрыгнула как ужаленная.

Если Мэнни ударил маму, надо что‑то сделать. Позвонить в полицию.

Еще один звук. Это хуже, гораздо хуже. Это ужасно!

– Что вы услышали, Саванна?

– Выстрел. Это выстрел.

Она распахнула дверь и ворвалась в гостиную. И завизжала.

– Что вы видите, Саванна?

– Мэнни лежит на полу. Он весь в крови. Мама стоит там с пистолетом в руке. Я кричу. Кричу и не могу остановиться.

Мама бросила пистолет и схватила ее за плечи. Стала трясти, и трясла до тех пор, пока она не замолчала. А потом она как будто застыла. Не могла произнести ни слова. Не могла сдвинуться с места. Она зависла во времени и пространстве.

Мама опять встряхнула ее. Влепила пощечину. Ей было все равно. Ей хотелось лечь и свернуться в клубочек. Она упала на руки мамы.

Мама оттолкнула ее и сорвала с нее майку. Ей было все равно.

Потом мама сняла с нее пижамные штаны и белье. Ей было все равно. Она хотела свернуться в клубочек и оказаться где‑нибудь далеко отсюда.

В мозг вдруг просочился голос мамы:

– Все хорошо, Саванна. Ты не хотела. Мэнни пытался тебя изнасиловать.

Правда? Пытался изнасиловать?

Мамины руки, такие нежные, способные защитить от всего на свете, ласково гладили ее по плечам.

– Сядь вон там, в углу. Я все улажу.

Она тяжело осела в угол. Голая, ничего не понимающая, ошеломленная. Мама все уладит.

Саванна моргнула и наткнулась на пристальный взгляд Томаса. И закрыла лицо руками.

– Я вспомнила. Моя мать застрелила Мэнни и сказала, что виновата я.

Глава 17

Коннор смотрел, как Саванна спускается по ступенькам, и улыбался. Несмотря на всю тяжесть их теперешней ситуации, при виде ее он не мог не улыбаться.

Когда она подошла ближе, улыбка внезапно сползла с его лица. Саванна сжимала в руках платок и вытирала им то нос, то глаза.

Коннор выскочил из «лексуса» и бросился к ней.

– Саванна? Детка? Что случилось? Что у вас там произошло?

Она подняла голову и посмотрела на него:

– Я знаю правду.

Коннор похолодел и стиснул зубы, готовясь к самому худшему. Какую правду?

– Мэнни убила моя собственная мать. А потом подставила меня и заставила поверить, что это сделала я. – Саванна вдруг взвыла, как раненое животное, Коннор обнял ее и прижал к груди.

– Все хорошо. Все хорошо. Теперь ты от этого освободилась.

– Ос… освободилась? – заикаясь, всхлипнула она и уткнулась ему в плечо. – Моя родная мать. Моя родная мать.

Коннор повел ее к автомобилю – Саванна еле двигалась, – усадил на пассажирское сиденье и убрал внутрь ее ноги.

Сев за руль, он изогнулся и достал из лежащей на заднем сиденье коробки сразу несколько бумажных салфеток:

– Вот, возьми. Как ты меня напугала.

– Зачем она это сделала, Коннор?

– Чтобы спасти свою шкуру. Это не должно тебя удивлять, Саванна. На самом деле я даже не понимаю, как не додумался до этого сам. – Он подпер подбородок кулаком. – Первым делом Джорджия заботилась о себе… и уже только потом о тебе. Она была такой же с моим отцом. И мне точно известно, что его она тоже любила. Но себя она любила больше.

– Мне нужно поговорить с ней начистоту. – Саванна скомкала салфетки и изорвала их в мелкие клочки. Ее колени словно покрылись снегом. – Пусть знает, что мне все известно.

– Конечно, нужно. – Коннор смел белый сугроб на пол. – Но не сейчас.

– О господи. Собрание. – Она откинула зеркальце и оглядела опухшие глаза и красный нос.