Любовь под прикрытием

Не говоря ни слова, я поднял руку и тормознул продуктовый фургон. Несколько минут спустя в окружении ящиков с минеральной водой и мешков с сахаром мы выехали из города. Но планы снова изменились: мы ехали не в Тегеран, на восток , а на юг. В Тегеране нас будут ловить, как зайцев, расставив сети вокруг посольства и где только возможно.

– Куда мы? – шепнула Кнопка.

– По историческим местам, – ответил ей я, уже придя в себя. – Теперь мы сами по себе. Главное – твоя безопасность.

Οна несмело улыбнулась.

– Ты говоришь прям, как папа.

Мне всё равно, кто что говорит. Моё дело – она, Любовь,и хрена с два я его провалю снова.

Мы тряслись в пыльном фургоне уже второй час. Каждый раз поднимая глаза, я встречалась взглядом с Ρафом. То огненным, то задумчивым. И во мне всё вспыхивало и оживало, говорило без слов и пело. Его кольцо на пальце жгло мне руку.

Не настоящее! – сжималось сердце,и тут же теплело: – А вдруг…

Тонкая перегородка с кабиной не позволяла заговорить – нам непринуждённая беседа шофёра и экспедитора была слышна превосходно, выдать себя мы не могли. Высадившись в центре деревни, название которой так и осталось для меня загадкой, мы пересели на новую попутку. Раф что-то спросил у водителя,и у нас в руках оказался атлас дорог. Жаль, всё снова на фарси.

Километры пустыни и всё более жаркого солнца уносились под колёсами машин. Мы были то пассажирами мини-автобуса с ржавым кузовом над колёсами, то серебристого Саманда со всеми удобствами, то невесть откуда взявшейся тут жёлтой Газели. Мимо нас проплывали скалы, пустынные равнины, деревни с одинаковыми домами: либо кирпичными, либо мазаными – бежевыми, белыми с красноватыми крышами, желтоватыми или почти рыжими – видимо, в зависимости от глины, что была поблизости. Редкие вкрапления скучной, зимней зелени несказанно радовали глаз. Проехав мимо наскальных барельефов, изображающих грозных воинов и коня, мы обогнули раскопки и большой древний полис, похожий на восставший из глины и песка мираж. А реальный город – Хамадан оставили слева и умчались прочь с оживлённой трассы на очередную ухабистую дорогу, местами почти колею.

Мой слух постепенно привыкал к певучему языку персов,интонационно напоминающему французский. Интуитивно я уже различала кроме приветственного «Салам», частые «бäле» – «да» и «на» – «нет».

– Эсме ман Рауф Гаянди, – повторял мой дипломат, представляясь. – Хошьбатам.

И я попробовала так же, но тихо, скромно:

– Эсме ман Лейла Γаянди. Хошьбатам.

Ничего не заподозрили, заулыбались.

Ура! Учусь! Эдак я на фарси заговорю, если при голове останусь…

Красивые и не очень, одетые хорошо и абы как, все наши попутчики были разговорчивы и любопытны. Так что Рафу пришлось отдуваться за двоих. А мне молчать сам Αллах велел – у меня рот никабом закрыт.

Удивительно, что ровно половина водителей отказалась от предложенных денег. Хороший народ,иранцы! А вот правительство, кажется, вознамерилось во что бы то ни стало скрутить мне шею… Брр… Но почему?! Неужто я в прошлых жизнях нагрешила?

Наконец, солнце, устав вместе с нами, начало клониться к западу. На дребезжащей Газели мы въехали в шумный и суетливый Эрак. Город с большими транспортными развязками и чистыми дорогами расположился между невысокими горами и отличался от всего виденного ранее обилием деревьев и ухоженных аллей.

Мы высадились у очередного базара. Невысокие дома по обе стороны широкой улицы и слишком много неба. Я показалась себе крошечной. Внутренне сжалась, увидев полицейских. Но, к счастью, моя чёрная накидка не вызвала ни у кого интереса, я была просто одна из множества женщин, пусть и не настолько укутанных. А Рафа, похоже, никто не искал. Интересно…

Опуская ресницы долу, я подумала, что мне всегда нравилось выделяться, цеплять взгляды и сыпать улыбками , а тут я превратилась в тень и была рада этому. Надо же, как всё меняется от места и обстоятельств! Сейчас любое внимание таило в себе опасность и вызывало холодок по спине. Так что уж лучше нет, спасибо. Я как-нибудь низёхонько-низёхонько проплыву, проползу, простелюсь, поближе к асфальту. Змейкой.

Ρаф же действительно имел план, спросил о чём-то у одного,другого. Повёл меня уверенно, и вскоре мы очутились в довольно невзрачном месте. Здесь тоже шла торговля всякой всячиной, но это был не один из щедрых на новые товары «базари» , а скорее аналог блошиного рынка. Раф буркнул мне:

– Не отставай.

Я и так мчалась за ним, как на лыжах. Запахи тут стояли не очень, но вот от долетевшего откуда-то аромата шаурмы мой желудок взгрустнул. Но Раф искал не утеху для моего живота , а телефон с рук с иранской симкой. Заполучив его, мы вновь в темпе марша отправились по улицам и переулкам, пока не наткнулись на безлюдный сквер.

Тут Раф поспешно набрал номер и поднёс трубку к уху.

– Привет, мам, это я, Раф.

Я замерла, понимая, что подслушивать не хорошо, но ведь любопытно же! Удивительно, что у моего героя есть мама, и то, что его лицо, оставаясь серьёзным, утратило вмиг хищные черты. Моё сердце стало ещё мягче, пытаясь представить его маленьким. Жаль, его маму я совсем не помнила…