Любовь под развесистой клюквой

Но тут раздалось чириканье ключа, и в дверях показался Геннадий.

– Ты куда это? – вытаращился он.

– Я... мне надо... – проблеяла Тоня и, мгновенно опомнившись, холодно спросила: – Почему ты один? Где Клава?

– Клава? А почему это Клавдия должна торчать все время здесь? – возмутился суженый.

Тоня пожала плечами:

– Вы же перешли на легальное положение! И, мне кажется, до сего дня ты нисколько не противился, что она здесь торчит.

– У меня, насколько я помню, есть собственная семья! И же-на! – по слогам произнес супруг. – И меня интересует, куда она намылилась?! И почему она не на работе?! Я хочу знать!

– Да тебе-то какое дело? – равнодушно ответила Тоня и, подхватив сумки, выскользнула за дверь.

– Так и знай! Я сегодня же устрою тебе скандал! – кричал ей в спину Геннадий, но с некоторых пор Тоню это трогало мало.

– Скандал он устроит, – ворчала она, шагая на своих высоких каблуках к дому Марины. – Наверняка со своей Лалочкой поссорился, а я, значит, крайняя! Ну пускай поскандалит, пока никого дома нет...

У Марины Тоню встретили, как родную.

– Теть Тоня пришла-а-а! – с разбегу кинулся ей на шею Оська.

– Малыш, ты тут все разольешь... Бегом мой руки, сейчас есть будем.

– А мы уже ели! – похвастался мальчишка. – Папа у меня такой смелый – он в магазин сам бегал!

– Этому бы папе! Да по его смелости!.. – сверкнула глазами Тоня. – Глеб! Мы же договаривались.

– А если у меня сигареты кончились? – заносчиво, точно мальчишка, прищурился тот. – А если мне очень надо?

– Хулиган, – спокойно констатировала Тоня и уже через минуту призывно кричала: – Всем руки мыть! Обед! И только попробуйте не хвалить мой борщ!

Мужчины накинулись на тарелки, как оголодавшие волки.

– А, между прочим, кто-то совсем не ест супы, – быстро работая ложкой, поддел сына Глеб.

– Это борщ, а не суп, – увернулся тот. – И, между прочим, кто-то говорил, что борщи у нас вообще никто не умеет готовить, для этого на Украину надо ехать.

– Осип! Я еще раз повторяю – за столом надо есть, а не разговаривать! – рявкнул Глеб и посмотрел на Тоню невинной овечкой. – Тонечка, добавь мне еще немножко. У меня такое ощущение, что прямиком с Украины.

Кастрюльки опустели настолько быстро, что Тоня почувствовала даже некоторую неловкость – принесла какие-то мисочки, не могла, что ли, ведерную кастрюлю притащить!

– Оська, не наелся? – с сожалением спросила она и успокоила: – Не переживай, мы сегодня с тобой вместе в магазин сходим, там себе чего-нибудь выберешь.

– Здорово! – воскликнул Землянин. – Тонь, напомни ему, чтобы не забыл сигарет!

– Ага, – язвительно усмехнулась Тоня. – И пива, да?

– Ну ты уж совсем! К чему ребенка приучаешь? – возмутился отец, хотел добавить что-то еще, но не успел – в дверь позвонили.

Оська напружинился, потом подлетел к отцу и забрался к нему на руки.

– Осип, не паникуй, – обернулась к нему Тоня. – Сюда враги не ходят. Это... сейчас открою, посмотрю.

– Я сам, – осторожно посадил сына на диван Глеб и направился в прихожую.

– Да уж, прямо вестерн какой-то! – фыркнула Тоня и понеслась следом. – Это брат мой, наверное!

Она уткнулась прямо в спину Землянина, задохнулась от его тонкого, едва уловимого запаха одеколона и отшатнулась.

– Я тут... на кого-то налетела, – покраснев до корней волос, пролепетала она.

– Думаю, на меня, – обернулся Глеб и оказался с Тоней лицом к лицу.

Обойти его никак было нельзя – он загораживал весь проход, – да ей это и в голову не пришло. Потому что она, эта самая голова, в данный момент работала как-то уж совсем ни к черту – шумела, путала мысли, и что-то в ней тукало.

– Тоня... – тихо проговорил Глеб и даже взял ее за руку, но тут снова прозвонил звонок – настойчиво и громко.

Она вздрогнула, будто бы ее застали за чем-то постыдным, поправила волосы и громко выдохнула.

– Матвей! Матюша, – слишком радостно воскликнула она, когда на пороге увидела гостя. – Матюша, познакомься, это Глеб! А там еще Оська... а еще... больше никого нет.

– Чего ж так долго не пускали? – хмуро спросил братец. – Я стою-стою, как медвежатник. Думаю – уж самому открыть или еще раз звякнуть... не пускают и не пускают.

– А мы... не сразу услышали, – счастливо улыбалась Тоня.

Она всегда так радовалась, когда видела брата, а тут и вовсе настроение отчего-то зашкаливало.

– Ну и куда мне? – незлобно сдвинул брови Матвей. – Может, сразу за стол?

– Можно! – воскликнула Тоня. – Только у нас есть нечего!

– Это мы все съели, – честно доложил Глеб.

– Ваш аппетит меня радует, – кивнул Матвей. – А попить? Пиво есть? Или коньяк?

– Тоже нет... – вздохнул Глеб. – Мы тут трезвый образ жизни устроили.

– Зачем? – изумился Матвей. – Специально? К моему приезду?

– Матюша! Можно подумать, ты такой алкаш! – укоризненно сказала Тоня. – Люди же тебя не знают, что подумают?

– Люди, между прочим, как раз очень хорошо человека поняли, а вот некоторые... – вздохнул Глеб и грустно отвернулся.

– А мы сейчас с Оськой по магазинам пробежимся, пока вы тут договариваться будете, – улыбнулась Тоня и побежала сообщить мальчишке, что они срочно идут на прогулку.