Любовь под ритмы рока

– Конечно, я понимаю. Я не буду сильно давить на тебя. Просто обещай мне, что будешь бороться за нас. Я люблю тебя. Я в твоем сердце, пусть и не в твоей памяти.

– Прости, – снова сказал он, смущенный моими словами.

Вечер проходил очень тяжело, я видела, как он раздавал своим друзьям ответные улыбки, но при этом на него все давило. Он смеялся над шутками Дена и Марка, пока они взахлеб рассказывали о событиях недавнего тура, но я видела, что в нем зарождалась истерика. Мне показалось, что он мечтал, чтобы этот вечер поскорее закончился.

Гедеон

Следующие три дня меня бросало из крайности в крайность. Я не хотел забывать такой важный кусок своей жизни, в котором было так много событий. Меня раздражала сломанная рука, потому что я не мог играть. Мой привычный мир рухнул.

Я не желал никого видеть и просил лишний раз ко мне не приезжать. Доктор предупреждал меня, что у меня может начаться сильная депрессия.

Проводя время дома, я пытался искать информацию в Интернете, наткнулся на несколько интересных статей, которые описывали мои отношения с Яной. В последней статье описывался наш разрыв и несерьезность моей любви к ней. Вот это уже было ближе к истине, чем то, что твердил Ден, убеждая меня, будто между мной и Яной вспыхнула настоящая любовь. В ней не было ничего такого, что я обычно ценил в девушках. Однако, когда я смотрел в ее глаза, что-то сбивало меня с толку. Мне предстояло выяснить, что именно.

– Гедеон, – обратился ко мне Владислав на следующий день, когда я приехал на нашу репетиционную базу, которая тоже совершенно не сохранилась из моей памяти.

Единственное, что я хорошо помнил, так это свою электрогитару, которую ребята вручили мне со словами, что она чудом осталась целой и невредимой после того, как я бросил ее перед обрушением экрана.

– Я понимаю, что тебе сейчас не до этого, – продолжал Влад, – но должен спросить, потому что промоутеры из Питера, узнав, что ты пришел в себя, требуют дать официальный ответ. Знаю, нелогично заставлять тебя принимать это решение о концертах, о которых ты вообще не в курсе, но что мне им ответить? Они звонят мне каждый час. Страховая компания закидала меня письмами. Я не знаю, что делать. Как решать все эти вопросы? А решать их как-то нужно. Две даты, два стадиона и общая цифра проданных билетов превышает тридцать тысяч.

– Вот беда, – я рассмеялся. – Ты хочешь узнать, когда я смогу на них выступить?

– Я не знаю, – Владислав растерянно развел руками.

– Я знаю только пять песен из этого альбома, – сказал я. – Мне придется разучивать их заново.

– Черт.

– Песни-то я могу выучить, но вот моя рука, – я страдальчески глянул на бандаж с зафиксированной в нем левой рукой. – Я не могу играть на гитаре. Нужен другой гитарист, который сможет за короткий срок выучить все четырнадцать песен и играть соло.

– Черт, – снова простонал Владислав. – Я посоветуюсь с Михаилом.

Я неопределенно пожал плечами и, выйдя из кабинета, увидел перед собой Яну.

– Привет, – сказал я ей.

– Привет, – повторила она и вдруг легонько коснулась кончиками пальцев моей руки, буквально на пару секунд. И тут же убрала руку.

Ее мимолетное прикосновение опалило. Картинка перед глазами. Легкое касание кожи, едва уловимое, только в этот раз уже кончики моих пальцев скользили по внешней стороне ее ладони. Как же мне понять, было ли это воспоминанием из моего прошлого или просто игрой воображения?

– Что ж, Яна, хорошего дня. Я уезжаю, – я шагнул в сторону выхода, но она последовала за мной.

– Можно я поеду с тобой? Я хочу показать тебе место, где мы познакомились. Возможно, если ты окажешься там, то сможешь что-нибудь вспомнить. Хоть что-нибудь.

– Ладно, давай, – я согласился, не в силах отказать ее молящему взгляду.

Вскоре Петрович, который временно стал моим личным водителем, довез нас до места на дороге недалеко от моего дома. Мы вышли из машины, и Яна принялась рассказывать, что впервые именно здесь мы и встретились.

– Знакомые места помогут тебе вернуть память. Я хочу, чтобы теперь мы поехали ко мне домой.

– Я не хочу ехать обратно. Мы только что приехали с той стороны, Яна. Это вообще нелогично. Здесь, на дороге, я ничего не вспомнил. Ничего. Пусто.

– Ты злишься.

– Я не злюсь. Я просто устал. Так чертовски устал ничего не помнить. Я хочу тебе верить, но не верю. Сейчас ты напоминаешь мне сталкера.

– Сталкера? – глухим тоном повторила она.

– Ты навязчиво преследуешь меня. Я не знаю, как к тебе относиться.

– Просто доверься мне, Гедеон, – в ее глазах блеснули слезы. Она протянула мне руку, надеясь, что я возьму ее, вместо этого я засунул свою здоровую руку в карман.

– Ладно. Поехали, куда ты там хотела, – мне все равно было нечего делать.

Она привезла меня в свою квартиру. Она была настолько крошечной, но, на удивление, уютной.

– Ты улегся на эту самую кровать и уснул, – она указала мне на кровать. – Ложись.

– Ложиться? – я вскинул брови. – Что ты собралась со мной делать? Я уже тебя боюсь. Ты точно сталкер.

Она улыбнулась краешком губ, и что-то в этой улыбке вдруг показалось мне смутно знакомым.