Любовь правил не соблюдает (СИ)

Этой ночью, лежа без сна, Мэн Яо заставил себя обдумать эту мысль от начала и до конца. Не очень помогало то, что кровать приходилось делить с гостем. Тот искренне хотел устроиться на полу, но сперва Яо настаивал, что израненному телу нужен полноценный отдых, и спал на полу сам, а затем промозглый осенний холод и сквозняки лишили этой возможности и его. На кровати пришлось расположиться вдвоем, благо сам Яо был небольшим, да и Лань Сичэнь, несмотря на свой рост, тоже отличался стройностью. Приноровившись, оба сумели лечь так, чтобы даже не касаться друг друга.

Однако чужое тепло ощущалось даже на расстоянии. Стоило совсем чуть-чуть пододвинуть руку — и можно было дотронуться до чужого тела. Лань Сичэнь дисциплинированно спал на спине, в позе, полной достоинства, но это не мешало ему выглядеть уютным. Мэн Яо лишь спустя десяток ночей, проведенных в одной постели, с удивлением осознал, что его совершенно не пугает большой и сильный мужчина, находящийся в такой опасной близости. Мужчина, который просыпается гораздо раньше, который видит его, Яо, свернувшимся в калачик на другом краю кровати.

От этого человека не исходило опасности. Напротив, Лань Сичэня будто бы окутывала аура благожелательности и… защиты. Обычно Яо отлично засыпал, растворившись в ощущении этого чувства, но нынешней ночью он лежал без сна, сверля взглядом невидимый в густой мгле потолок и погружаясь в пучины собственных темных чувств.

В детстве он мечтал, чтобы у него был старший брат.

Когда он был совсем крохотным ребенком, его защищала мама. Но барышням из ивового дома не было пути на улицу, и там не по возрасту маленького и щуплого мальчишку ждало множество неприятностей. Мамина хозяйка смирилась с тем, что он, Мэн Яо, вообще существует на свете. Благодаря отцу-заклинателю удалось избежать и того, что его тоже объявили собственностью ивового дома, как и маму. Но «держать под своей крышей» просто так его не желали. С ранних лет Мэн Яо гоняли по городу с различными поручениями, и с уличными мальчишками судьба сводила его неоднократно. Что бы он тогда ни отдал за то, чтобы рядом с ним оказался старший брат: сильный, умный, безгранично любящий и готовый его защищать!

Яо поерзал немного на своем месте, прикусывая нижнюю губу и отчаянно моргая, чтобы прогнать подступившие к уголкам глаз слезы. Когда-то он представлял эту картину в ярких красках, и сейчас, спустя почти десять лет, она вновь встала перед его внутренним взором. Вот трое мальчишек теснят его к стене, насмехаются и кривятся. Двое разминают кулаки, а третий поигрывает простеньким, но от того не менее опасным ножом. Яо отступает медленно, шаг за шагом, с отчаянной точностью высчитывая момент, когда можно будет резко сдать в сторону — а потом бежать, бежать изо всех сил и как можно дальше. Но бежать не приходится. Прямо перед ним, будто по волшебству, появляется еще один мальчик. Он старше и выше, но он не с теми, он не нападает. Наоборот, Яо оказывается за его спиной, а он разгоняет всех, кто посмел обидеть младшего братишку, и лишь потом оборачивается. Яо обеими руками обхватывает его за талию, и тот прижимает к себе, согревая и оберегая.

У Мэн Яо никогда не было старшего брата. А у Лань Ванцзи — был! Это его обнимали, его защищали. Ему рассказывали истории, ему читали книги, ему помогали разобраться с учебой. С ним гуляли и с ним играли. Понимал ли он, какое счастье ему досталось? Ценил ли он, каким чудом был его брат?

Постепенно Яо все-таки заснул, и ему приснился все тот же старый сон. Только на сей раз лицо старшего мальчика обрело вполне конкретные черты, и даже лоб его украсила совершенно неуместная на улицах Юньпина белая лента.

Утро вступило в свои права слишком рано. Мэн Яо ждали на работе, но Лань Сичэнь поднимался обычно задолго до того, как приходила пора вставать. Сейчас же Сичэнь лежал рядом…

Яо сперва растерянно сморгнул, а потом с недоверчивым ужасом распахнул глаза.

Во сне — впервые за недели, проведенные в одной кровати! — он подкатился к своему гостю и обнял его. Обнял дурацки, по-детски, сползши вниз и обхватив обеими руками за талию, уткнувшись носом в живот. Обнял так крепко, что и самого Сичэня умудрился перевернуть со спины на бок, и теперь они лежали лицом к лицу. То есть, конечно, Яо лежал лицом к животу Сичэня, а тому только и оставалось, что смотреть поверх его головы.

Возможно, утро на самом деле было не таким уж и ранним. Возможно, Лань Сичэнь просто не сумел выпутаться из этих слишком тесных объятий, и потому не смог встать. Возможно, этот чересчур вежливый для заклинателя человек просто не представлял себе, что делать, проснувшись в столь двусмысленной позе.

И только спустя бесконечно долгое время — а на самом деле всего несколько ударов сердца — Яо осознал, что и его тоже обнимают. Очень аккуратно, бережно, нигде не нажимая. Чужие теплые ладони просто обхватывали его плечи и спину.

— Я… — заговорил Мэн Яо и осекся, ибо Лань Сичэнь заговорил одновременно с ним.

— Я прошу прощения! — воспользовавшись возникшей паузой, тот взял инициативу на себя. — Я не имел права…