Любовь против (не)любви

Одет Марсель де Риньи был как-то совсем просто — в холщовые штаны и рубаху, и босиком. Впрочем, на прохладном каменном полу лежал ковёр. И Катерина подумала — что, наверное, сама бы не отказалась вот так походить босиком. Запросто. Непринуждённо.

Господин де Риньи тем временем обнимал сына, с восторгом принюхивался к содержимому переданного ему кулька и просил благодарить Марту, приветствовал Виаля, кланялся Грейс и Джорджи, трепал по плечам и затылкам Ганса и Оливье, присматривался к Робу — с радостным изумлением, надо же, какой одарённый молодой человек!

А Жиль взял Катерину за руку и повёл на второй этаж. Тут, сказал он, жилые комнаты. И тебе приготовили большую, но пусть там живёт Грейс, а ты будешь со мной, хорошо?

Да, хорошо. Очень хорошо.

Катерина попросила Грейс найти самое лёгкое платье — здесь было ощутимо теплее, чем даже в Паризии, не говоря уже о всяких прочих территориях. Таковое оказалось из тонкой шерсти — вот кто бы знал, что придётся путешествовать в тёплые края! И в чём они тут ходят, здешние женщины?

Но зелёная шерсть с тонкой вышивкой была Катерине к лицу, и косу Грейс перевила зелёной лентой, и на шею достала цепочку с зелёным камнем — от леди Гвен, матушки Кэт Торнхилл. Жиль восхитился, и сказал, что она — самая красивая из известных ему женщин. И он готов доказывать ей своё неравнодушие хоть до утра, а пока — идём же, матушка ждёт.

Матушка, грозная госпожа Жийона, показалась Катерине… нормальной женщиной. Очень светловолосая и белокожая, суровая — поднялась из-за стола им навстречу. И вдруг улыбнулась — им обоим, как солнце выглянуло из свинцовых туч. Задержала взгляд сначала на Жиле, потом — на ней, Катерине. И с улыбкой протянула им обе руки.

— Очень хорошо, Жиль, что ты привёз к нам Катрин. Катрин, будьте, как дома. Или как в гостях, если ваш дом требует от вас постоянного присмотра и заботы, — неожиданно завершила она.

— Требует, — медленно кивнула Катерина. — Здравствуйте, госпожа де Риньи.

— А здесь пусть вам будет просто хорошо и спокойно, — кивнула уже почти свекровь. — Спите вволю, в море лучше вместе с Жилем — он покажет, где безопасно, а где острые камни. На кухне вас накормят в любой момент, когда пожелаете. А сейчас прошу садиться.

За столом родители расспрашивали Жиля о путешествии, причём, как понимала Катерина, с профессиональной точки зрения. С чем пришлось столкнуться, и с кем. Мальчишки слушали, развесив уши, а мальчик Роб — и вовсе, он явно понимал не всё, но то, что он понимал, производило на него немалое впечатление.

— Говоришь, тёмную тварь пришлось совсем развоплотить и развеять, — задумчиво произнёс господин Марсель. — Поговори с его милостью Морским Соколом, он про тёмных тварей знает больше. Но я очень рад, что тебе всё удалось.

Мальчишки куда-то делись, ужин завершился, госпожа Жийона велела кому-то убирать со стола, а их всех позвала на террасу второго этажа. У Катерины захватило дух — так красиво оказалось вокруг. Море, лунная дорожка, немного магических огней, какие-то пахучие цветы. На террасе стояли лавки, слуга принёс вина… и клубники, свежей клубники.

— Саважи обещали добраться сюда завтра, — говорил господин Марсель. — И Фалько с Алиенорой. А младший Жанно уже успел сбежать в Фаро, но тоже обещался быть.

— Лучше и быть не может, — довольный Жиль прикрыл глаза, взял Катерину за руку.

Тепло и хорошо. Надо же, как бывает.

— Катрин, а чему учили вас? — спросила госпожа Жийона. — Простите наше любопытство, но вы совсем не похожи ни на кого из нас, и разом с тем — чем-то похожи.

— Чему-нибудь и как-нибудь, — усмехнулась Катерина. — На систематическое образование это похоже меньше всего.

— Такое счастье досталось разве что нашему Жилю, и его ученикам, и моей старшей дочери, — усмехнулась в ответ госпожа Жийона. — Меня учили дома, моего супруга — тоже. И учили тому, что знали и умели наши старшие родичи — мой дед, его отец.

— А меня учил Старший народ — и Жиль. И не так давно я начала заниматься с господином Лионелем и преподавателями из столичной Академии.

— Расскажите о Старшем народе, Катрин, — улыбнулся господин Марсель. — Вы ведь тоже не вполне человек, так?

— Да я как раз почти человек, — отмахнулась Катерина. — Кровь очень разбавлена. Только магические силы и внешность. Постойте, а почему вы так подумали? — дошло до неё.

— Потому что и отец, и матушка видят твой лисий хвост, — рассмеялся Жиль. — В смерти все являются в истинном облике, а он у тебя не вполне человечий, ты же знаешь это.

— И… ты видишь? — не поверила Катерина.

— С первого вечера знакомства, — кивнул Жиль.

— И ты молчал?

— А откуда я знал, что об этом надо говорить? — улыбнулся он.

— И что теперь?

— Ты о чём? — не понял он. — О твоей лисьей тени? Не вижу ничего страшного.