Любовь Психеи и Купидона

Лафонтен принадлежал к провинциальной чиновничьей буржуазии. Получив довольно небрежное воспитание, он пополнил его обильным самостоятельным чтением, увлекаясь как античными авторами, так и писателями французского, итальянского и испанского Возрождения, отвечающими его жизнерадостному, эпикурейски настроенному уму (Рабле, Маро, Боккаччо, Ариосто, Сервантес и т. д.). Лафонтен пробовал служить, но неудачно. Довольно рано женившись, он быстро растратил свое небольшое состояние и, оставив семью в провинции, переселился в 1657 году в Париж, где вел легкомысленное, беспечное существование, проживая на полном содержании в домах покровительствовавших ему богатых и знатных лиц. Им он и посвящал — или же прямо писал по их заказу — свои произведения, проникнутые (за исключением басен) откровенным гедонизмом и во многих отношениях продолжающие традицию так называемых «либертинов» первой половины XVII века, салонных литераторов, бравировавших как своим атеизмом, так и презрением к общепринятым нормам «пристойности» в литературных произведениях.

Первым покровителем Лафонтена был суперинтендант финансов Фуке, находившийся в ту пору на вершине своего могущества, необычайно разбогатевший и любивший окружать себя художниками и писателями. Фуке назначил Лафонтену пенсию в 1000 ливров, за что Лафонтен должен был сочинять для него по четыре стихотворения в год.

Лафонтен начал писать довольно поздно. Самое раннее из его сохранившихся произведений — возникшая в 1654 г. свободная переработка комедии Теренция «Евнух» — не представляет особого интереса. Для Фуке Лафонтен написал первое свое значительное произведение — идиллическую поэму «Адонис» (1658) на сюжет из Овидия — рассказ о любви Венеры к прекрасному юному охотнику Адонису, не ответившему на ее чувство. Среди бесчисленного множества вариантов на этот сюжет, крайне популярный в XVI–XVII вв., обычно напыщенных и слащавых, маленькая поэма Лафонтена выделяется естественностью, простотой и скрытым в ней лукавым юмором. Тонкое чувство природы и редкий во французской поэзии этих лет лиризм проявляются в любовных сценах и описательных местах поэмы. Все это вместе с мелодичностью и простым изяществом стихов обеспечили поэме большой успех.

Следующим весьма оригинальным по замыслу произведением Лафонтена явилась его драматическая эклога «Климена» (1658). Действие ее происходит на Парнасе. Аполлон сетует о том, что почти перестали появляться хорошие стихи о любви, и предлагает музам рассказать ему о любви пастушка Аканта к красавице крестьянке Климене. Каждая из муз излагает эту тему в особом, свойственном ей стиле. Это дает Лафонтену случай проявить свое искусство стилизации и вместе с тем дать забавную критику существовавших в его время поэтических направлений. Осмеивая напыщенность, жеманство, риторизм и многословие эпигонов прециозности или бездарных классицистов, Лафонтен особенно обрушивается на принцип подражательности, являвшийся одним из устоев шаблонного классицизма. Называя таких подражателей древности «раболепными и глупыми животными», похожими на баранов, Лафонтен выступает в защиту свободы и непосредственности поэтического творчества.

Большой известностью пользовалась следующая поэма Лафонтена — «Сон в Во» (1658–1661), посвященная описанию роскошного загородного дворца Фуке, выстроенного им в Во. Произведение это отличалось замысловатой композицией и напыщенным аллегоризмом; начиналось оно со спора между четырьмя феями, олицетворяющими архитектуру, живопись, садоводство и поэзию, в присутствии Оронта — Фуке и полубогов античной мифологии. Художественная ценность его очень невелика, и неслучайно оно осталось незаконченным. Незначительны также в художественном отношении различные мелкие стихотворения «на случай», написанные в эти годы Лафонтеном для Фуке, — поздравления, оды на политические события и т. п.

Падение Фуке в 1661 г., сопровождавшееся его арестом и конфискацией всего имущества, дало Лафонтену случай проявить свою смелость и независимость характера. В трогательной «Элегии к нимфам Во» (1662) Лафонтен, оплакивая судьбу своего бывшего покровителя, призывает Людовика XIV к милосердию, убеждая следовать в этом примеру Генриха IV. Год спустя он снова обратился к королю в «Оде в защиту Фуке», весьма почтительно, но твердо рекомендуя ему политику милосердия и указывая, что «лишь иноземцы должны его бояться, а подданные хотят его любить». Такой независимый тон не понравился ни Людовику XIV, ни его новому министру Кольберу, который навсегда сохранил холодность к Лафонтену.