Любовь.ru

Я предпочитаю не ходить в магазин, а заказы­вать товары на дом. Все, что мне необходимо, при­носит посыльный. Перед тем как открыть дверь, я долго гляжу в глазок. И когда он входит, на всякий случай подальше убираю ногу. Привычка, знаете ли. Не люблю, когда на нее наступают, даже случайно.

Я человек нетребовательный в еде. И даже не сержусь, что каждый посыльный непременно уму­дряется разбить хоть одно яйцо. А мороженое все время подтаявшее. Поэтому иногда хочется себя побаловать вкусной горячей едой. Нет, в ресторан я не хожу, предпочитаю все так же заказывать ее на дом. Особенно мне нравится пицца. Хотя бы раз в неделю я обязательно заказываю пиццу. С грибами, каперсами, с толстым слоем сыра или пиццу «Ас­сорти», с овощами, салями и ветчиной. Под толстым слоем того же сыра Моцарелла. Замечательно, зна­ете ли! По телефону 722-21-77.

Описывать мою работу скучно. Главное, что так проходит день. А разве не этого мы все хотим?

Далеко за полночь вновь светится мое окно. Ког­да я чищу зубы, мои глаза слипаются. Но это же прекрасно?

Я справился?

Она думала долго. Если отбросить некоторые нюансы, то это ее собственный день. Даже мыс­ли он угадал верно. Да, вечерних она боится, к утренним относится более спокойно. Только ду­мает не о друге, как этот Клаус, а об Олеге. О том, кто и за что его убил. И еще о Ромео. Так что это? Насмешка? Главное сейчас — осторожность.

Я затрудняюсь вам помочь. Не вижу никакой проблемы.

Значит, по-вашему, такая жизнь нормальна?

Не считая разбитых яиц, да.

Яйца — это яйца?

У меня плохо с чувством юмора.

У меня тоже. Так что нам делать?

Попробуйте выйти на улицу. Проведите день как-нибудь иначе.

Хорошо. Вам об этом рассказать? Обязательно.

— Уф! — Она даже облегченно вздохнула.

Этот парень ее здорово напряг. Но его-то проверить проще, чем Сергея Иванова: посмо­треть, на самом ли деле он почти не выходит из дома. Придется снова Стаса просить. А почему, собственно, она подозревает этого Клауса? Что такого ненормального в добровольном затворни­честве? Себя-то она в психической неполноцен­ности не подозревает.

А глаза уже и в самом деле слипаются. Далеко за полночь светится и ее окно. А что, если он сто­ит сейчас внизу и смотрит?

Она поборола страх и вышла на балкон. Май­ская ночь была по-летнему теплой, но еще не душной, как в середине лета. Тихо, безветренно. Где-то вдали слышны звуки крупной автострады, по которой проезжают редкие машины, ярко све­тятся вывески казино и ресторанов, идет бурная ночная жизнь огромного города. А здесь, в тихом дворике, сонно и спокойно. Все спят.

Все?

Внизу, напротив ее подъезда, стояла машина. Очень похожая на те бежевые «Жигули» с тони­рованными стеклами, которые ее преследовали. Но Люба не была на сто процентов уверена, что это именно она. Может быть, кто-т6~из жителей дома оставил свою машину под окнами. Мало ли в столице бежевых «восьмерок»?

Но все равно ей почему-то стало не по себе. Она зябко передернула плечами, не от холода, а от какого-то внутреннего озноба, и вернулась в квартиру, захлопнув балконную дверь и за­дернув занавески. Потом выключила в комнате свет и снова крадучись подошла к окну. Стоя в полной темноте за занавеской, Люба увидела, как машина, стоявшая напротив ее подъезда, плавно тронулась и поехала прочь...

...Прошло два дня. Ее пациенты молчали, а Люба пыталась скоротать время, путешествуя по дебрям Интернета. Узнавала зачем-то каждый день погоду на ближайшую неделю, хотя никуда и не собиралась выходить, часами рассматрива­ла модную обувь в каталогах и одежду. Читала сводки новостей, чувствуя полное безразличие ко всему, что происходит в мире. На третий день не выдержала и позвонила лучшей подруге.

—  Апельсинчик, ты совсем меня забыла! — почти проскулила Люба.

—  Милая, я работаю, — фыркнула подруга, потом сжалилась: — В выходные обязательно зайду. А ты все дома сидишь?

Люба хотела было рассказать Люське про машину под окнами своего дома, но передумала. Вдруг у нее просто начала развиваться мания преследования? А подруге и без нее проблем, хватает.

—  Люсенька, как там наш герой поживает? Он тебе звонил?

И тут подруга заметно оживилась:

—  Ты представляешь? Звонил!

—  А что тебя так удивляет?

—  Ну, он такой крутой! И красивый. Там, на­верное, женщи-и-и-н! В очередь стоят. А у меня ж, ко всему прочему, Петька. Правда, я его скоро в лагерь отправлю. Но потом все равно придется признаться. Что родила в двадцать лет неизвест­но от кого.

—  Ну, положим, известно.

—  Да лучше б не знать! — в сердцах сказала Люська.

Про Петькиного отца она не могла говорить спокойно, и Любе частенько приходилось даже затыкать уши. Мало того что этот тип Люське никак не помогал, но еще и наведывался еже­месячно в день зарплаты клянчить деньги на том основании, что он отец ее ребенка.

—  Да, — спохватилась подруга, — если тебе интересно. Завтра мы с Сережей идем в ресторан. Представляешь?! В настоящий цивильный ресто­ран! Не в забегаловку какую-нибудь, где самим надо подносы к столику носить! В ресторан!

—  А потом?