Любовь.ru

Записи Михаила Стрельцова. Кто и сколько ему был должен. Кроме того, я могу многое рассказать про Олега Петрова. Я знаю, кто его убил. Вы рас­полагаете временем?

Да.

Я сейчас в загородном доме, семьдесят с лишним километров по Рижской железной дороге. Вы могли бы ко мне подъехать?

А поближе нельзя?

Вы успеете вернуться до вечера. Мы встретимся на платформе и поговорим. Я передам записи и свои показания, которые уже написал. Поймите, я очень хочу помочь Полине.

Я не могу. Это слишком далеко.

У меня есть не только бумаги, но еще и пистолет, из которого убили Олега Петрова. Я думаю, что на нем есть отпечатки пальцев убийцы.

Хорошо. Что мне делать?

Езжайте на Рижский вокзал, садитесь в любую электричку, следующую до Волоколамска или Шаховской.   На   платформе   «Семьдесят  третий километр» я буду вас ждать у остановки первого вагона.

Как я вас узнаю?

Высокого роста, волосы темные, одет в джинсы и синюю футболку с надписью «Планета Голливуд».

Маленькая женщина в самых обычных джинсах, сером свитере и со спортивной сумкой черного цве­та через плечо.

Очень приятно. По моим расчетам вы будете на месте часа через три, три с половиной, если выйдете из дома немедленно и повезет с электричками. У вас есть сотовый телефон?

Нет.

Что ж, тогда созвониться еще раз не сможем. Но вы приедете?

Да.

Мне очень нужно с вами поговорить.

Верю. До встречи.

Выключив компьютер, Люба начала бы­стренько собираться. Она даже напевала что-то, такой почувствовала вдруг душевный подъем. Ведь Стае не знает, что Антон на даче. Должно быть, на той самой, где пишет статьи про знаме­нитых родственников его бабушка. Наверняка он хочет рассказать Любе правду о смерти отца. И пистолет... Интересно, кто же убил Олега? Он очень боится, этот несчастный, запутавшийся мо­лодой человек. Люба должна ему помочь. В конце концов, ничего с ней не случится на платформе, с которой она не собирается никуда уходить. Ромео исчез, его ищут, и он боится появляться на лю­дях, прячется где-то и выжидает, даже посланий больше не шлет. За ним идет охота, он это знает и боится.

На всякий случай Люба оставила Стасу со­общение на автоответчике:

«Стае, меня нет дома. Мики, то есть Антон, предложил встретиться недалеко от своей дачи на железнодорожной платформе «Семьдесят третий километр» по Рижской железной дороге. Он хочет передать мне важные доказательства невиновности Полины и рассказать, кто убил Олега. Не волнуйся я с платформы — ни шагу. Лучше будет, если я с ним поговорю, а не ты. До вечера».

Люба проверила, все ли она с собой взяла. А что, собственно, ей надо? Деньги на билет, ветровку и зонт на случай, если пойдет дождь, пару бутербродов. Газету в дорогу и бутылку минеральной воды купит на платформе. Вот, собственно, и все. Она вдруг вспомнила о сирени возле лавочки в клинике. А за городом сейчас, Должно быть, красиво.

До «Рижской» она доехала за полчаса. Возле метро на всякий случай Люба оглянулась не­сколько раз, но никого подозрительного не заме­тила. Обычные люди, спешащие по своим повсед­невным делам. Никто ее не преследовал.

Она купила билет, прошла на платформу и стала ждать. На электрички дальнего следования народу было много даже в будний день: начался дачный сезон. Вот с этими электричками возник­ла небольшая проблема. Люба то и дело смотрела на часы, пытаясь успокоиться и съедая уже тре­тье мороженое. Ничего, пусть подождет. Мог бы, в конце концов, и расписание уточнить.

Наконец объявили, что следующий электро­поезд проследует до Волоколамска. Люба облег­ченно вздохнула. Народ с рюкзаками ринулся к краю платформы. Потные, озабоченные люди глазами отслеживали конкурентов. Всем хоте­лось сесть, а не ехать, стоя больше часа, в пере­полненном душном вагоне.

— Это еще что! В пятницу вечером здесь просто Бородинское сражение, — вздохнула интеллигентная дама в очках, пытаясь высчи­тать, где окажется дверь в вагон, когда подойдет электричка. — Прошлый раз я засекла эту самую черточку. Точно, здесь.

Электричка протащилась чуть дальше, даму смяли и оттеснили в сторону. Теперь уже Люба не жалела, что у нее нет дачи. Почувствовать себя в центре Бородинского сражения ей не хо­телось.