Любовь с ароматом чая

Прочтя это письмо, Кларри затрепетала, словно прошлое дотронулось до нее своими призрачными пальцами. Харри Уилсон! Она вспомнила детскую влюбленность Олив в рыжеволосого офицера, рыбалку, во время которой ее сестра рисовала. В тот день между Уэсли и ее отцом произошел яростный спор, после которого усилилось пагубное пристрастие Джона к спиртному и наркотикам. Как причудливо переплелись их судьбы. Война тасовала людей, как колоду карт, и даже баловень судьбы Уэсли вырван из привычных комфортных условий и брошен в самое пекло. Кларри подумала: Генриэтта – теперь, наверное, уже его жена – беспокоится о нем, сидя в каком-нибудь лондонском особняке.

Кларри размышляла о том, нужно ли ей поехать к Олив и показать письмо или этого делать не стоит. Может быть, сестра посмеется над теми давними событиями, а возможно, рассердится напоминанию о Белгури. Олив никогда не говорила об их прошлом в присутствии Джека и его родных, как будто стыдилась того чуждого, непонятного им образа жизни, который когда-то вела. Кларри еще не успела решить, как ей поступить, когда в чайной появился Джек.

Он смущенно топтался у двери.

– Что-то случилось с Олив? – спросила Кларри испуганно. – С детьми все в порядке?

– Да, с ними все нормально, – поспешно уверил ее Джек, но его лицо выражало тревогу и смущение.

– Проходи, – сказала Кларри и провела его к пустому столику в глубине зала, попросив Эдну принести чаю.

– Не нужно, – сказал Джек. – Я ненадолго.

– А мне нужно, – ответила Кларри, слегка улыбнувшись. – Будешь сидеть и смотреть, как я пью чай?

Они сели друг напротив друга, и между ними повисло неловкое молчание. Принесли чай. Отхлебнув, Джек откашлялся.

– Олив не знает, что я здесь. Она меня не пустила бы. Но я волнуюсь за нее – как она с этим справится.

– С чем справится? – спросила Кларри, ставя чашку на стол.

– Мне опять пришла повестка.

– Но ты же освобожден от службы в армии!

Джек покачал головой.

– Правила изменились. Мистер Мильнер теперь ничего не может для меня сделать. На этот раз мне придется идти на фронт.

Он в первый раз посмотрел Кларри прямо в глаза.

– Я не боюсь. Я давно пошел бы воевать, если бы мистер Мильнер не вмешался. Но Олив… Она едва не лишилась рассудка из-за этой мобилизации.

У Кларри сжалось сердце.

– Боже мой, Джек, как же так! Бедная Олив… Когда ты уезжаешь?

– Завтра я должен явиться в казармы.

– Завтра?! – ахнула она.

– Да, ничего не поделаешь, – сдержанно ответил Джек. – Но я беспокоюсь не о себе, а об Олив и о детях. Ты присмотришь за ними?

– Конечно, присмотрю, – проговорила Кларри не раздумывая.

Она видела, что он не решается сказать ей что-то еще.

– Мы не очень хорошо к тебе относились, – произнес Джек наконец. – Из-за меня у вас с Олив испортились отношения.

– Ты тут ни при чем, – деликатно ответила Кларри.

– Не совсем так.

Он оглянулся по сторонам, затем склонился над столом и заговорил шепотом:

– Когда я понял, что не нравлюсь тебе, то есть нравлюсь, но недостаточно для того, чтобы ты стала моей женой, моя гордость была уязвлена. Я думал, что смогу вернуть тебя, ухаживая за твоей сестрой.

Кларри вспыхнула.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Дай мне закончить, – попросил Джек. – Это начиналось как игра, но со временем все изменилось. Олив нравилась мне все больше и больше. Тот день, когда мы поженились, был самым счастливым в моей жизни.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я люблю твою сестру больше всего на свете.

– Я рада, – ответила Кларри, – и никогда в этом не сомневалась.

– Но Олив сомневалась, – сказал Джек, поморщившись. – Даже сейчас, имея двух детей, она все никак не может поверить в то, что я люблю ее больше, чем тебя. Поэтому я был с тобой грубее, чем следовало, – только чтобы доказать Олив, что люблю ее больше. И именно поэтому ей не нравилось, когда ты приходила к нам домой. Олив ревнует меня к тебе, Кларри.

– Нет! – воскликнула она.

– Это правда. И я тоже ревновал.

– Но почему? – ошеломленно спросила Кларри.

– Тебе во всем везло: работа у Стоков, потом удачное замужество и жизнь в роскошном особняке, собственный бизнес. Похоже, ты получаешь все, что захочешь.

– Я всего добивалась упорным трудом.

– Да, наверное, это так, – пожал плечами Джек. – Но одно я знаю точно: теперь все мы оказались в равных условиях. Мы что есть сил хватаемся за свой бизнес. Похоже, уже не имеет значения, кто ты: богач Сток или работяга Брэвис.

Кларри подмывало рассказать Джеку о том, каким шатким было ее положение. Благодаря щедрости мистера Мильнера они с Олив, по крайней мере, имеют крышу над головой. Но Джек и так был обременен семейными проблемами. Зачем нагружать его еще и своими?

– Мистер Мильнер, – продолжил он, – обещал сохранить за мной рабочее место к тому времени, когда закончится война, а Олив будет получать мое армейское жалованье. Это небольшие деньги, но все же… Но ей нужен кто-то, кто мог бы помочь ей с детьми, а мама слишком занята с маленьким сыном Томаса и Анны.

Кларри положила ладонь на руку Джеку.

– Не волнуйся, я позабочусь о них. Они ведь мои родные племянники, не забывай.

Он на секунду накрыл ее ладонь своей.