Любовь с ароматом чая

Кларри вдруг охватило волнение. Она собиралась войти в спальню чужого человека, не зная, что там увидит. Не слишком ли она назойлива? Но потом Кларри вспомнила состояние отца, в котором тот находился в последние месяцы своей жизни, когда она была вынуждена ухаживать за ним. Это придало ей решимости, и она переступила порог. Ни болезнь, ни смерть ее больше не страшили, поскольку она заглянула в лицо им обеим.

Окна в комнате, освещенной мерцающей газовой лампой, были занавешены. Из-за горящего в очаге угля было очень душно. По обе стороны от камина стояли роскошные кресла, обитые синей тканью, а стеклянные пузырьки и баночки на изящном туалетном столике уже покрылись пылью. В глубине комнаты выделялась большая кровать со столбиками. Опираясь спиной на гору подушек, на ней полулежала крошечная женщина в кружевном чепце. Стол рядом с ней был уставлен склянками с лекарствами.

– Мама, – позвал Уилл тихим голосом. – Вот и Кларри.

Он побежал к кровати, как будто собираясь на нее забраться, но потом остановился.

Луиза подняла хрупкую руку и сделала Кларри знак подойти ближе. Когда девушка направлялась к кровати, ей в нос ударил сладкий тошнотворный запах. Кларри постаралась скрыть свое изумление. Эта женщина с желтой кожей, ввалившимися глазами и всклокоченными волосами, выбившимися из-под чепца, не имела ничего общего с румяной жизнерадостной леди, которая ей запомнилась.

– Здравствуйте, Кларри, – произнесла миссис Сток тонким, слабым голосом. – Я могу звать вас по имени?

– Конечно, – улыбнулась девушка, подходя ближе и пожимая протянутую руку.

Кларри удивило то, что пальцы миссис Сток оказались одутловато-мягкими – толстое золотое обручальное кольцо впилось в распухшую плоть.

– Рада снова вас видеть, миссис Сток. Мы скучаем по вас в церкви и желаем вам скорейшего выздоровления.

В глазах Луизы отразилась грусть.

– Спасибо.

– Мама, – прервал молчание Уилл, – я почти выиграл у Кларри в нарды.

– Пока еще не совсем, – засмеялась Кларри. – Не забывай, что я играю в нарды намного дольше тебя.

– Как вам в Ньюкасле? – спросила Луиза медленно, с трудом произнося слова. – Вы уже обустроились?

Кларри не сразу нашлась, что сказать.

– Пока еще мы не чувствуем себя здесь как дома, – ответила она правдиво. – Но постепенно привыкаем. Дядя Джейред великодушно принял нас к себе.

– Олив – ваша сестра? – спросила Луиза.

– Да, она способная девочка, очень одаренная, любит читать. Олив восхитила бы библиотека мистера Стока.

– Да, пожалуй. Возьмите пару книг, – сказала Луиза, глядя стеклянными глазами куда-то за спину Кларри.

– Конечно, дорогая, – ответил Герберт Сток.

Кларри удивленно обернулась. Она не заметила, что мистер Сток вошел вслед за ними. Его лицо светилось нежностью.

– Вы очень добры, спасибо. Олив будет рада.

Неожиданно Кларри нахмурилась.

– Только миссис Белхэйвен может не позволить ей читать. Она одобряет лишь чтение Библии.

– Но это же так скучно, – недоверчиво произнес Уилл.

– Уилл, тебя никто не спрашивает, – осадил его отец.

– Вы можете пронести их незаметно, – предложил Уилл. – Среди подносов для пирогов.

– Уильям, довольно, – сказал Герберт. – Почему бы нам с тобой не пойти и не позаботиться о чае? Долли, должно быть, все уже приготовила.

Когда они вышли, Луиза показала жестом, чтобы Кларри села на стул у ее кровати.

– Кларри, расскажите мне… об Индии. Как там?

– Это самое прекрасное место на свете, – ответила Кларри, опускаясь на стул. – Наш дом стоял среди холмов, окруженный лесом. Я каждый день ездила верхом смотреть на восход солнца над горами. Я очень скучаю по всему этому.

– Продолжайте, – сказала Луиза сонным голосом. – Я могу… закрыть глаза, но я слушаю.

Заговорив о своем прошлом, Кларри обнаружила, что уже не может остановиться. Она рассказала матери Уилла все о Белгури, о своем отце-нортумберлендце, о его упрямом характере и о своей кроткой полуиндианке-матери. О Камале и об Аме, о Шиллонге и трудностях выращивания чая в таких отдаленных краях. О Принце, свами и величии Гималаев. Единственное, о чем она умолчала, – это о застарелой вражде между ее отцом и Робсонами, о высокомерном предложении Уэсли спасти их. Мысли об Уэсли всколыхнули в ее душе давнюю обиду и чувство вины за смерть отца, и Кларри не нашла в себе сил упомянуть его имя. Как бы он сейчас злорадствовал, увидев ее в таком униженном положении!

Вкратце рассказав Луизе о смерти своего отца, после которой они были вынуждены покинуть Белгури навсегда, Кларри замолчала, захваченная воспоминаниями. За все прожитые в Англии месяцы ее родственники ни разу не спросили ее об отце или об их с Олив прежней жизни. Кларри чувствовала благодарность к этой больной женщине за то, что та дала ей наконец возможность выговориться.

Думая, что Луиза уснула, Кларри бережно накрыла ее опухшую ладонь своей и прошептала:

– Спасибо.

Глаза Луизы открылись, и их взгляды встретились.

– Теперь я понимаю… почему Уилл так вами восторгается, – произнесла она.

– Он славный мальчик, – сказала Кларри, улыбнувшись.

– Да.