Любовь с изъяном

Наступил долгожданный день. Жених и невеста святились от счастья. Лерочка, в белоснежном пышном платье была неотразима. И Борис весь день ходил рядом, аккуратно придерживая под локоток, а когда останавливались, то прижимал ее к себе, как будто боялся, что украдут. Гости гуляли, пили, ели, веселились. Через тост кричали слово «Горько» и молодые сплетались в страстном поцелуе. И только один человек был на этой свадьбе не весел. Марина Константиновна сидела в стороне и молча наблюдал за чужим весельем. Когда ей предложили сказать тост, она нехотя поднялась, подошла к Борису, поцеловала его и сухо произнесла:

– Я очень люблю тебя, сынок. И ты это знаешь. И мне хочется пожелать тебе огромного счастья, которое ты заслужил. И я тебе его желаю. Но не с ней, – она кивнула в сторону невесты. – Она не сделает тебя счастливым. Очень жаль, что сейчас ты этого не понимаешь. Ты поймешь это позже и придешь опять ко мне. И я тебя приму. Ведь лучше поздно, чем никогда. – Затем она осушила рюмку и, поставив ее на стол, молча направилась к выходу. Гости замолчали и в недоумении провожали взглядом удаляющуюся женщину. А Лерочка не выдержала, закрыла ладошками лицо и, заплакав, выбежала в другую комнату. Ей было очень обидно и непонятно, почему и за что эта женщина так ее ненавидит. Ведь она искренне любит ее сына. У нее нет злых помыслов, нет корысти. А есть только чистое искреннее чувство. Неужели не этого хотят видеть родители во вторых половинках своих детей? Борис зашел следом и стал успокаивать любимую. Он обнял ее и начал гладить по голове:

– Девочка моя любимая, – стал покрывать поцелуями заплаканное лицо Борис. – Не плачь, я прошу тебя. Я понимаю…

– За что она так со мной? – перебила его девушка. – Что я ей сделала? Почему она меня так ненавидит? Почему?

– Она не ненавидит. Она просто ревнует. Пойми, она всю жизнь меня одна растила. А теперь я женился и ей сложно это принять. Принять, что у меня другая женщина. Принять то, что у меня теперь будет своя семья. А потом и дети. И она боится, что ей там не будет места. И она останется одна.

– Я все понимаю. Но моя мама так себя не ведет! Хотя у меня тоже будет своя семья, дети и все с этим связанное.

– Потому что у тебя еще папа есть. И они вдвоем остаются. А у моей мамы никого, кроме меня нет. Пойми разницу.

– Но и ты пойми меня! Это не повод, что бы меня так открыто ненавидеть и прилюдно высказываться, что ты счастлив со мной не будешь!

– Не, плачь, – пытался подобрать слова Борис. – Прости меня, родная моя. И ее прости. Конечно, ты не заслужила такого отношения. Я просто прошу тебя немного потерпеть. Время все расставит по своим местам. Она привыкнет, смирится. И все поменяется.

– Сколько терпеть? Год? Два? Двадцать два? – не могла успокоиться девушка. – А если дети пойдут, то тогда что? Она их тоже возненавидит? И будет кричать, что я нагуляла их?

– Ну что ты! Детям, как раз, она будет рада. Ведь у нее появится маленькая замена меня, – мягко улыбнулся Боря, вытирая очередную слезинку с Лерочкиной щеки.

– Сомневаюсь, – грустно ответила она и, поднявшись, пошла в ванную комнату, что бы привести себя в порядок.

Молодожены поселились у Марины Константиновны. Сначала они обустроились у Лериных родителей, но неугомонной теще все чаще и чаще становилось плохо. И Борис бросал молодую жену, что бы помочь мамочке. Постоянные отъезды начали становиться раздором отношений, и ребятам пришлось переехать к его матери. Сначала Лера категорически отказывалась ехать в его дом, называя то жилище «преисподней», но муж уговорил ее, объясняя это тем, что мама одна и за ней нужен постоянный уход. И если они будут жить там, то постоянные вызовы сына домой, наконец, прекратятся. И Лера нехотя согласилась. Невестка со свекровью даже не пытались общаться. Старались не пересекаться, а если так получалось, что они вместе находились, то сидели в полной тишине, стараясь, не смотреть в сторону друг друга. Борису было тяжело находиться в грузной обстановке и он всячески старался примирить двух своих любимых и дорогих женщин. Но все попытки оказывались провалом, а на любые попытки поговорить, он, что от одной, что от второй, слышал одни и те же слова:

– Я ей что, что-то говорю? Я вообще молчу, сижу. Между прочим, ради тебя, что бы ты не переживал и не расстраивался.

– Ради меня, могла бы, и общаться начать. Хотя бы попробуй. Она же хорошая, ты просто ее плохо знаешь. – На что обе женщины, молча отворачивались, показывая, что первой должна начать не она.

Так они прожили три года. Детьми молодые так и не обзавелись. И у Леры появилась навязчивая идея, переехать в Москву.

– Лера, мы не можем переехать. Во-первых, я не могу бросить здесь мать одну. А во-вторых, у нас на это нет денег.