Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом

— Послушай, это неважно, — его ладонь гладила мои щеки, спускалась к шее, — сейчас они действительно делают все, чтобы она росла здоровой. Она нужна им для своих целей, но пока что она слишком мала. Это дает нам время разработать план. От нас требуется лишь взять себя в руки и все просчитать.

От бессилия я выдыхаю и утыкаюсь лицом в Брайена, обнимая его.

— Если бы я была хоть на самую крошечную каплю похожа на тебя, из-за меня бы не пострадали люди.

— Во-первых, если бы ты была похожа на меня, люди продолжали бы быть шестеренками в системе, а сейчас хотя бы у «темных» появился шанс начать нормальную жизнь. Во-вторых, — Брайен вновь заставил меня смотреть ему в глаза, зная, что так меня проще убедить, — виновата не ты. Виноваты мы. С нас это все началось. И мы вместе все исправим.

Ловко он снял с меня крупицы груза, но я уже смогла меньше ненавидеть себя. Я понимала, что никогда не избавлюсь от чувства вины, но эти внутренние муки я готова была терпеть, потому что заслуживала.

— Главное, чтобы все это было не зря, — прошептал он, касаясь губами моего лба и вовлекая в объятия.

— Я люблю тебя. Так сильно люблю.

— Ну уж точно не сильнее, чем я люблю вас.

Искренний смешок вырвался из меня вместе с еще большим градом из слез.

— Это было слишком трогательно, да?

Я лишь неуклюже помотала головой.

— А теперь, — он отодвигает меня на расстояние вытянутой руки, слегка наклоняется вперед, — предлагаю принять душ, а после обработать твою рану на ноге. — Я растеряно посмотрела вниз на бедро. — Да, я ее заметил.

Мое согласие даже не требовалось: Брайен уволок меня в ванную комнату, скинул с тела куртку того охранника, которого мы с Блэйком чуть не придушили, и поставил меня под теплые струи воды прямо в белой сорочке, напоминающей о тех днях в больнице после родов. Несколько секунд я стояла в одиночестве, наслаждаясь слабостью, растекающейся по телу, терпя жжение даже в самых крошечных ранах на коже и слушая, как Брайен быстро снимает с себя одежду. А потом его руки легли на мои плечи, сосредотачивая все гудение в мышцах на этом одном прикосновении.

И в моей вялости я чувствовала себя лучше. Потому что рядом был он. Снимал с меня остатки одежды, аккуратно тер кожу, чтобы смыть алые пятна. А гель даже не брал, потому что знал сам, что запах металла не скроет ни один приятный аромат. Промывал рану, оказавшуюся глубже, чем я предполагала, с нежностью, которую я не надеялась больше почувствовать. И я не издала ни звука, хотя шипеть от боли было бы правильнее. Но Брайен будто чувствовал мое тело, поэтому каждый раз когда я была на грани, чтобы вскрикнуть, губами припадал к коже. Все снова растворялось.

Рядом с ним я и правда могла быть слабой и беззащитной. Он позволял мне полностью опереться на него. Но от того, что этой возможности долгое время не было, я ценила каждую секунду втрое больше, чем раньше, чтобы взваливать всю себя на него. И я хотела быть еще сильнее, еще разумнее и полезнее.

Когда я сидела на большой постели в его футболке на голое тело, а с волос у меня капала вода, когда он вернулся в комнату с коробкой медикаментов и загруженной информацией головой, я произнесла:

— Ты понимаешь, насколько ты невероятен?

Он слегка улыбнулся, хотя глаза его были все так же серьезны. Сел напротив меня и мягким толчком уронил меня на кровать, попутно задирая футболку до груди. Только когда его пальцы коснулись кожи в районе живота, я вспомнила о шраме. Резко захотелось спрятаться, ведь я прекрасно помнила, как ужасно он выглядел и какие мысли нагонял. Но Брайен сказал:

— Мне нужно все обработать.

И со знанием дела приступил к работе, пусть и инструкцию получил пару минут назад. Действовал аккуратно, постоянно спрашивал, больно ли мне.

— Нет, не больно, — отвечала я. — Все это второстепенное.

— Знаешь, я не поверю в то, что ты в своем блокноте не составила список женских имен.

От неожиданности сказанных слов я села и тут же встретила сердитый взгляд. Но так как жуткий шрам на животе был уже спрятан под повязкой, от которой я отказывалась, ему не удалось вернуть меня в исходное положение.

— К чему ты это говоришь?

— Думаешь, еще не время?

И мы молча смотрели в глаза друг друга, пока Брайен не сфокусировался на моей ноге. Наблюдать за ним, таким сосредоточенным и заботливым… Я даже не смогла подобрать слов. Меня восхищало все, что он делал, каждая мгновенная эмоция на его лице.

— Джейн, — неуверенно произнесла я. — Это имя было первым в списке.

«Все-таки составляла», — пронеслось в его голове.

— Почему? Я предполагал, что ты выберешь что-то более, — он замолчал, выискивая в памяти подходящий эпитет.

— Я не хочу, чтобы ее имя было нежным, романтичным, извилистым, величественным. Хочу, чтобы оно было одновременно мягким и бойким по звучанию, чтобы оно несло в себе смысл, который подходил бы ей. И чтобы оно ни в коем случае не было исключительно о «светлом» или о «темном».

— И какой смысл в этом имени?

— Объединение. Примирение. Разрешение конфликтов.