Любовь серого оттенка: тьма, обласканная светом

Брайен остановился и хмуро оглядел девушку, всю напрягшуюся и погрузившуюся в мысли.

— Если после «лечения» ты жаждал мести, ненавидел «светлых», значит, сейчас так до сих пор и происходит, — начала рассуждать Ребекка.

— И? Это прошло, когда мы с Авророй снова встретились. И как я могу ненавидеть «светлых», если одна из них носит моего ребенка?

— Она снова, можно сказать, на грани смерти. Признайся, ты же представлял ее на мести Эйми? — Брайен кивает. — Вот тебе и ответ: все вернулось, потому что ты представил смерть Авроры. И это не закончится, пока ты не будешь уверен в том, что Аврора в безопасности, а вместе с ней и ребенок.

— Тогда получается, что из-за моих чувств к ней, во мне просыпается все больше «светлых» качеств, и я начинаю ненавидеть себя?

Ребекка выдыхает от отчаяния и чувства поражения. Она пытается собраться с мыслями, правильно подобрать слова.

— Чем больше света в тебе, тем больше потом будет тьмы, — заключила она. — Ты уничтожишь и себя, и всех вокруг. Они будто не нового правителя готовят, а бомбу замедленного действия. Ты должен что-то с этим сделать.

— Что?! — Брайен разводит руки. — Перестать любить Аврору? Это невозможно.

— Подавляй «светлую» сторону «темной». Делай какие-нибудь плохие вещи, — предложила Ребекка.

— Например, расчленить кого-нибудь?

— Ну, это один из вариантов.

— Прекрасно, Аврора будет рада узнать о том, какой у меня кровавый досуг.

— Не зацикливайся на ней. Это только усложняет…

— Как я могу не зацикливаться на ней?! — Брайен пинает очередную ножку стула. — Я люблю ее!

— Я знаю это!

— Сейчас все по-другому. Это чувство, оно стало…глубже. Я люблю и ребенка, хотя он даже не родился. Это делает меня сильнее, но одновременно убивает.

Треск дерева. За ним следует тишина, несравнимая по тяжести ни с чем в мире. Ребекка опустила голову и слегка скрючилась. Ее руки сжались в кулаки и длинные, идеально подпиленные ногти врезались в тонкую кожу, оставили четкие полосы. Колющее ощущение в руке позволило ей прийти в себя и услышать озадаченный голос Брайена, зовущий ее.

Не поднимая головы, она говорит с обидой:

— Я, конечно, все понимаю, но это не твой единственный ребенок. — Косится в его сторону, чувствует тревогу, но продолжает с еще большей злостью: — Твой сын или дочь сейчас для всех в правительстве как кусок плоти с огромным потенциалом, и его никто не любит. Ты прекрасно помнишь, что делали с нами в детстве, представь, что будет с этим ребенком? С твоим ребенком, Брайен. С моим! — Она вскакивает, не находя себе места от боли, и не понимая, как прекратить это ужасное чувство в груди. Оно усиливалось с момента, когда стало известно о беременности Авроры, и сейчас, кажется, достигло своего апогея. — Ты ни слова не сказал, что будешь бороться и за него! А я… одна я ничего не смогу!

Чувствует слезы на своем лице, в истерике стирает их, но они бегут вновь и вновь.

Брайен ловит ее запястья, разводит руки в стороны и буквально вынуждает посмотреть на него. Ресницы на ее глазах слиплись, тушь черными полосами стекла к покрасневшим щекам. Она неровно дышит, кусает губы, чтобы не выдать какой-нибудь писк или всхлип.

— Я не плачу, — заверяет она ему, желая создать иллюзию своей силы и непробиваемости. Она думала о ребенке, о материнстве, когда была одна и считала это интимным. И несмотря на то, что ее самый близкий друг является отцом, она не хотела обсуждать все с ним, потому что он никогда не делился своими мыслями на этот счет.

— Прости, — говорит Брайен.

— Нет, я все понимаю. — Вырывает руки из его ладоней и отходит в сторону. — Я вижу, как ты ее любишь. И ее ребенок не результат тупого спаривания.

«Темный» стоял на месте и не мог понять, что ему лучше сейчас сделать. Если бы перед ним была Аврора, он бы просто обнял ее, поцеловал как в последний раз и попросил прощения. Да он бы упал перед ней на колени и пообещал ей весь мир, а потом бы убился, но сдержал слово.

Но с Ребеккой стало неловко, подойти к ней было невозможно. Как тогда, когда он напрочь забыл о том, что между ними вообще что-то было.

— Я не говорю о том, что ты должен принять и своего первого ребенка. Он для тебя чужой, ты его никак не хотел и не хочешь. Понимаю твои чувства, потому что я тоже его не хотела, он мне был не нужен.

— Был. А сейчас он тебе нужен. — В знак согласия Ребекка почти незаметно кивает головой. — Я никогда не говорил, что отказываюсь от него. Я много думал о нем, хотел несколько раз спросить у Правителя хотя бы кто ребенок: мальчик или девочка. Я был не спокоен, пусть и не подавал виду. А потом забеременела Аврора. — Брайен выдыхает, и внутренности его вздрагивают только от мимолетного видения с Авророй. — Часть меня была уверена, что наш ребенок пусть и пройдет через ад, но выживет и станет прекрасным человеком. Я не могу сказать этого же об Авроре и нашем с ней ребенке.

— Ты прав. — Ребекка обнимает себя за плечи и идет в стороны прихожей. — Я не должна была злиться на тебя. Ваш ребенок в гораздо худшем положении, его шанс ничтожно мал.

— Я заслужил агрессию в свою сторону.