Любовь шевалье

За три минуты отчаянной борьбы отважные Пардальяны заставили врага ретироваться с улицы — так же, как перед этим вытеснили солдат со двора. Отец с сыном выламывали камень за камнем, стена становилась ниже, и они постепенно спускались. В конце концов аркебузы замолчали. Улица перед дворцом была свободна!..

Маршал де Данвиль смотрел на отступление своего отряда, и горькие слезы бешенства, ярости и стыда катились по его щекам…

Стена стала ниже на семь или восемь рядов кладки, но дело было сделано…

Убедившись, что враг отступил по всему фронту, и со двора, и с улицы, оба Пардальяна одновременно сказали друг другу:

— Вперед!

Они спрыгнули на крышу привратницкой, оттуда — во двор, и, перешагивая через трупы, в несколько прыжков достигли парадной лестницы и ворвались в главный зал дворца Монморанси.

Шевалье вошел первым и тут же оказался в объятиях маршала де Монморанси. Прижав юношу к своей широкой груди, Франсуа расцеловал его и взволнованной сказал:

— Сын мой! Сын мой!

Шевалье де Пардальян в растерянности оглянулся: он увидел Жанну де Пьенн, сидевшую в кресле и улыбавшуюся собственным грезам; увидел плачущего Франсуа* де Монморанси; увидел и бледную Лоизу, которая серьезно и торжественно взирала на него.

Жан перевел взор с Лоизы на маршала, потом снова на Лоизу. Счастье ослепило его, и герой почувствовал себя слабым, как дитя…

— Монсеньер, — пролепетал шевалье. — Вы назвали меня сыном… но какой смысл вкладываете вы в это слово? Я боюсь ошибиться…

Маршал понял, что мучило шевалье. Франсуа де Монморанси повернулся к дочери и сказал:

— Говори ты, Лоиза!

Лоиза побледнела еще больше, глаза ее наполнились слезами.

— О, муж мой! — воскликнула она. — Добро пожаловать в дом моих предков… теперь это и твой дом, возлюбленный мой!

Шевалье зашатался, упал на колени, приник лбом к рукам Лоизы и зарыдал…

— Черт возьми! — вскричал ветеран. — Говорил же я, что она тебе и достанется! Ты же бился за нее, как лев!

Но Лоиза, покачав головой, прошептала:

— О нет! Я и раньше любила его… помнишь то окно на верхнем этаже? Тогда я и отдала тебе свое сердце…

Как мало могут выразить слова! Да и нужны ли они в такую минуту!.. Лоиза и шевалье трепетали, охваченные одними и теми же чувствами. В этот страшный миг. среди дымящихся развалин дворца, среди страданий, слез и смертей, на фоне величайшей трагедии, которую когда-либо переживал Париж, соединились два существа, чьи души давно рвались друг к другу…

Лоиза осторожно высвободила свои руки, приблизилась к ветерану, обняла его и сказала:

— Батюшка…

Жесткий ус Пардальяна-старшего подергивался. Но он, преодолев смущение, подхватил Лоизу на руки и радостно вскричал:

— Хвала Господу! Хорошенькая же у меня дочка!

Со двора донесся шум, и всем пришлось спуститься с небес на землю. Пардальяны метнулись на порог.

— Берегитесь! — крикнул ветеран.

В проеме ворот появились наемники Данвиля. Шевалье кинулся к маршалу, а его отец остался на парадной лестнице.

— Маршал, что там за домом? — быстро спросил Жан.

— Сад… конюшня…

— А за садом?

— Переулок, спускающийся к Сене…

— Возле конюшни есть экипаж? Хоть какой-нибудь?

— Должна быть дорожная карета.

— В путь! — воскликнул шевалье.

— Я вас догоню, — добавил с порога Пардальян-старший.

Маршал подхватил на руки Жанну де Пьенн. Шевалье легко, как перышко, поднял Лоизу; она уронила голову ему на плечо. Он затрепетал и помчался вперед.

Через секунду они выбежали в сад. В две минуты выкатили из сарая дорожную карету, впрягли в нее двух лошадей и буквально зашвырнули Жанну с Лоизой в экипаж.

— Маршал, садитесь на козлы! — распорядился Пардальян.

Сам он бросился в конюшню и вывел оттуда скакуна. Он не стал седлать коня, а лишь набросил на него уздечку и вручил поводья маршалу.

— Где выход, батюшка?

— Там, мальчик мой!

— Поезжайте, я следом за вами… распахнете ворота и подождете нас…

Шевалье, нищий, без гроша за душой, командовал, а Франсуа де Монморанси, сиятельный герцог, маршал Франции подчинялся! И обоим это казалось вполне естественным!..

Экипаж проехал через сад. Маршал спрыгнул с козел и открыл ворота. Шевалье же бегом вернулся в парадный зал.

Во дворе опять гремели выстрелы: Данвиль согнал своих солдат обратно ко дворцу!

— Батюшка! Батюшка! Где вы? — закричал Жан.

И в тот миг, когда шевалье уже собирался вбежать в зал, чтобы промчаться через него на передний двор, раздался громовой взрыв, который на секунду даже заглушил звон колоколов и стоны умирающих. Высоко в небо взметнулось алое пламя, потом огонь сник и пылающая завеса опустилась. Дворец Монморанси закачался, стены треснули и рухнули, словно от подземного толчка невероятной силы.

Взрывная волна заставила шевалье попятиться и отступить шагов на десять. Но он не упал! Он хотел во что бы то ни стало удержаться на ногах! Шевалье чудом не погиб.

На него обрушился град камней. Шевалье отчаянно пытался выстоять в этом урагане. Развалины дворца пылали, но между обгоревшими столбами, рухнувшими балками и раскаленными обломками стен Жан заметил узкий проход и он бросился в эту щель: вызванный взрывом пожар уничтожал остатки дворца Монморанси…