Любовь со 101 взгляда (СИ)

Мы обыскивали убежище Нила, когда ты и я снова оказались лицом к лицу. Пока все, в том числе и я, шарили по углам, осматривали закоулки, перетряхивали немногочисленные вещи, ты внимательно рассматривала выцарапанные на стене рисунки. В какой-то момент ты замерла, и твое лицо было… словно ты увидела то, чего не ожидала, как будто тебя озарила некая мысль. Конечно же, мне тут же стало интересно: какая мысль?

- Что-то нашла? – я пригляделся к неровным белым линиям, складывавшимся в причудливые, но вполне понятные фигуры.

- Не уверена, - протянула ты, коротко проводя пальцами по одной из черт. – Я не знала, что Нил любил рисовать.

В этот момент передо мной впервые за последние дни пронеслись воспоминания на Миле. Как она изрисовывала целые путевые журналы, используя либо уголь, либо только одно перо. Никаких красок – только черные линии. Чуть светлее, чуть темнее. Там более четкие, здесь размытые настолько, что границы почти невозможно уловить. Пейзажи с изображением хвойных лесов, бушующих штормов, портреты людей, которых я знал или не знал, и лицо сына, которое она рисовала постоянно.

- Это у него от матери, - коротко выдохнул я, тут же встретив твой удивленный взгляд.

О. Да. Я же не говорил о Миле. Странно. Ещё неделю назад я мечтал о мести, почти был готов умереть ради того, чтобы присутствовать при последнем вздохе Румпельштильцхена, а сейчас… мне плевать. Крокодил уже отстрадал свое, а мне моя жизнь ещё пригодиться. А Мила… она навсегда осталась в моей памяти – светлым эпизодом, краткой чередой счастливых дней – и в моем сердце, которое, вопреки логике, не отреклось от способности любить. Наоборот, мне кажется, теперь я буду любить ещё неистовей. И когда-нибудь, Свон, когда-нибудь… ты узнаешь насколько.

80

Мне казалось, что мои уши предательски заалели как маков цвет, когда Дэвид, вначале вечера прочитавший мне нотацию в стиле «держись подальше от моей дочери», принялся превозносить меня за спасение своей жизни. И хотя это и было правдой, более неловкой ситуации я припомнить не смог.

Провожая взглядом мою фляжку, кочевавшую по кругу, а на мгновение замер, стоило услышать твой голос:

- За Крюка.

Вот теперь я точно покраснел.

Я слышал, как ты отпила ром за моей спиной, и прикрыл глаза, услышав твой довольный вздох, но повернулся к тебе лицом, лишь убедившись, что ни капли не походил цветом на помидор.

- Ты и правда его спас? – ты в кой-то веки пристально на меня смотрела, а я почему-то боялся поднять глаза.

- Это так странно? – я, наконец, переборол глупое смущение и подошел ближе к тебе.

- Ну, вас с Дэвидом сложно назвать… - ты усмехнулась, - как ты там говоришь? Приятелями.

Ты протянула мне флягу, и я коротко коснулся твоей руки, забирая ее.

- Это не значит, что я брошу твоего отца погибать на этом острове, - немного возмущенно отозвался я.

- Спасибо, - просто выдохнула ты.

Твоя улыбка породила во мне желание проверить границы дозволенного. Меня влекло к тебе уже давно, и ты это знала. Мне стало интересно, насколько близко ты готова меня подпустить?

Я коротко почесал за ухом и насмешливо сверкнул глазами.

- И это все, чего я достоин за спасение твоего отца?

- Да, поэтому я и сказала спасибо, - улыбка на твоем лице стала шире, я смотрел на тебя словно завороженный не в силах остановиться.

- И это все?

- Иди ты, - ухмыльнулась ты. – Ты на это не способен.

- Может быть, ты на это не способна? – продолжал измываться я.

Я не ожидал твоего следующего поступка. Вообще. Всего мгновение назад ты стояла от меня на расстоянии шага – невероятно близко учитывая, с чего мы начали, - а в следующий миг, я уже почувствовал твои губы, прижавшиеся к моим.

Сказать, как это было? Это было… ошеломительно. Волнующе. Прекрасно. Страстно. Твои губы впивались в мои, поцелуй становился все глубже, и я позволил себе запустить руку в твои прекрасные шелковистые волосы. Ты притянула меня к себе за ворот моего плаща, и мы стояли, прижавшись друг к другу, как когда-то целую вечность назад посреди замка великана. И мы были едины. Я чувствовал твое бешено колотившееся сердце сквозь все слои одежды, мягкость твоей кожи, я дышал твоим дыханием и дрожал вместе с тобой от возбуждения, скользившего между нами, уподобившись сверкающим молниям.

Ты целовала меня всего несколько секунд, а затем ещё ровно столько же стояла, прикоснувшись своим лбом к моему, и дышала со мной одним воздухом.

Я что-то сказал, ты что-то ответила – честно говоря, я плохо помню первые мгновения после нашего первого поцелуя. Все как-то размыто и сумбурно. Но что я помню наверняка: когда ты ушла, я прижал руку к своему рту, желая, чтобы время остановилось, и я мог бы ещё тысячелетия ощущать твой вкус на своих губах.

83

Когда Пэн сказал мне, что Нил жив, я… я не знал, как себя вести. Что чувствовать, что делать. И доверился инстинктам, которые, собственно говоря, и привели нас в эту ненавистную мне всей душой пещеру. Нил сидел в клетке в самом центре, и лишь тайны могли проложить нам путь.