Любовь среди руин. Полное собрание рассказов

– Нет, сэр, не всех! Только мистера Кертиса, сэр. Господин декан пошел искать лорда Поукса, чтобы уложить того в кровать, а нашел уже спящим на полу в комнате мистера Кертиса, а сам мистер Кертис, отмеченный столь высокой наградой, очень медленно истекал кровью, вы бы сказали «капля за каплей», сэр.

– Будь я проклят!

– Вот, господин декан именно так и сказал, сэр. Он сейчас у господина директора.

Полночное небо наполнилось колокольным звоном.

– Пойду-ка я спать, Гастингс. Странное дело.

– Ваша правда, сэр. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Гастингс.

Эдвард лег в кровать с тревогой на сердце. Жаль, что во всем обвинят Поукса, правда очень жаль. Но чем глубже он проваливался в сон, тем больше убеждался, что это, возможно, лучший исход. Он подумал о Поуксе – печальная фигура. Его отца попросили покинуть дипломатический корпус после постыдного происшествия с младшей дочерью черногорского министра, затем он женился на кузине, обзавелся наследником и умер от белой горячки в сорок два года. Было очевидно, что Поукс-младший не обзаведется наследником и вряд ли доживет до сорока двух. Он почти всегда был полупьян. Затем мысли Эдварда обратились к упадку великих семей Италии времен Возрождения, и где-то далеко часы на башне Святой Марии пробили половину первого. Хороший вечер и сон…

На следующее утро все уже знали о случившемся. Мне новость принес мой слуга:

– Половина восьмого, сэр, и мистер Поукс убил мистера Кертиса.

Мы с Поуксом столкнулись в ванной комнате, он был бледен и очень расстроен. Я спросил его об убийстве.

– Похоже, дело очень серьезное. Помню только, что разозлился из-за какого-то газона, а потом двое укладывали меня в постель. Веселого мало. Меня же не повесят?

Я предположил, что суд ограничится лечебницей для алкоголиков. Я искренне жалел Поукса, но меня не покидала мысль, что лучше бы его куда-нибудь упрятать. В конце концов, опасно жить рядом с человеком, совершившим такое, к тому же он частенько выпивает. Я решил позавтракать в чайной «Старый дуб», где повстречал Эдварда. Он был в отличном расположении духа, что незамедлительно вызвало мою неприязнь к столь неуместному за завтраком настроению, впрочем, его невероятно занимала история об этом убийстве, которая уже вовсю обсуждалась.

Эдвард знал, что днем я почти не бываю в своих комнатах, поэтому спросил, можно ли там позаниматься, – в его комнатах случился пожар. Я ответил, что как раз собирался провести все утро у себя, и посоветовал ему пойти в Совет. С чем и удалился.

Около одиннадцати я увидел, как боковая дверь кабинета директора отворилась и из нее вышел сияющий от радости Поукс. Я позвал его к себе, и он все мне рассказал. На Поукса разговор с директором определенно подействовал ободряюще.

Он пришел к директору, одолеваемый беспокойством, приличествующим молодому дворянину, который внезапно столкнулся с перспективой повешения. С одной стороны стола сидел сам директор, а напротив него – декан. Поуксу предложили присесть. Директор сказал:

– Я пригласил вас сегодня, лорд Поукс, по крайне печальному для нас обоих, но главное – для меня, поводу. Возможно, вам уже сообщили, что вчера ночью, находясь в состоянии алкогольного опьянения, вы зашли в комнату мистера Кертиса, вашего наставника, и закололи его ножом. Полагаю, вы не станете это отрицать?

Поукс молчал.

– Это было глупо, лорд Поукс, бессмысленно и глупо, но я не собираюсь быть к вам излишне строгим, – голос директора задрожал, – мальчик мой, вы же пятнадцатый лорд Поукс, и, как я уже говорил вам раньше, мы с вами в некотором смысле родственники. Ваша двоюродная бабушка, леди Эмили Крейн, вышла замуж за моего дедушку. Учитывая ваше положение в обществе, колледж просто обязан со всей осторожностью отнестись к этому вопросу.

Поукс охотно закивал. В обществе лавочников и учителей его титул часто решал все проблемы.

– Мы с господином деканом долго беседовали и решили, что совершенно не обязательно ставить в известность органы власти, к тому же, как вы знаете, руководство университета всегда по мере своих сил сопротивлялось и препятствовало деятельности обычных судов. В данной ситуации это кажется нам особенно целесообразным, поскольку существует высокая вероятность того, что криминальный суд не вынесет столь желанного для нас оправдательного приговора. За прецедентом далеко ходить не нужно: в пятнадцатом веке один простолюдин из нашего колледжа отрубил голову казначею университета, правда, все произошло в открытом бою, и юноша перед этим сам был тяжело ранен, но в те времена нравы были суровее. Выдающийся ученый, чье место я, недостойный этой чести, занимаю сейчас, наложил на преступника штраф в размере двух пенсов, который тот должен был выплатить родственникам убитого.

Поукс просиял.