Любовь Сутенера

«Вчера господин Ж. матерно выругался на пленарном заседании Государственной думы.

Сегодня Государственная дума активно обсуждала закон о чистоте русского языка.

Вчера господин Ж. в особо циничной форме пригрозил Америке ядерным ударом.

Сегодня все средства массовой информации наперебой обсуждали проблемы геополитического положения России в современном мире.

Вчера господин Ж. издал непристойный звук на приеме у президента.

Сегодня комиссия Госдумы по этике приняла постановление о границах допустимого поведения депутатов.

Вчера господин Ж. проблевался прямо на рабочем месте во время принятия закона о борьбе с пьянством.

Сегодня все газеты брали у него интервью, пытаясь выяснить — где, сколько и с кем он вчера пил.

Вчера депутат Б. прямо в кулуарах Госдумы публично дал в морду господину Ж.

Сегодня господина Ж. не было ни видно ни слышно».

Самое забавное состояло в том, что больше всех эта юмореска понравилась именно господину Ж.!

К моему немалому удивлению, господин литератор проникся ко мне столь явной симпатией (несмотря на очевидную холодность с моей стороны), что устроил моей фирме еще два заказа — один прямо в офис издательства, второй — на роскошную вечеринку. После этого он, по всей видимости, стал считать меня своим другом и звонил не в фирму, а прямо на мобильник. Сам-то я, честно говоря, его немного побаивался, опасаясь превращения в персонаж и попадания в один из его романов. Ведь в отличие от сутенера писатель может выставить на панель кого угодно!

Этим летом господин литератор внезапно предложил мне совместный «выход в свет». (Так и выразился, скотина, отчего у меня даже возникли сомнения — не собрался ли он сменить ориентацию?) Для начала он познакомил меня с одним известным экономистом, который тут же пригласил нас обоих на презентацию своего литературного опуса, которая должна была состояться на его загородной вилле. Этот господин сначала работал в российском правительстве, а потом за границей, благодаря чему сколотил себе немалое состояние. Описывать его нет никакого смысла, поскольку он являл собой точную копию моложаво-седовласого американского комика Лесли Нильсена — героя таких замечательных комедий, как «Голый пистолет» и «Дракула мертвый, но довольный».

Вернувшись в Россию и приобретя загородное поместье на знаменитом Рублевском шоссе, «мистер Нильсен» — по российскому паспорту Александр Котомкин — возомнил себя великим писателем и сел писать романы. Для их бесперебойной публикации он даже создал собственное издательством — «Котомий рог», — не скупясь при этом на рекламу в средствах массовой информации, где его, ничтоже сумняшеся, величал и «достойным продолжателем традиций великой русской классики — Толстого и Достоевского»!

Упоенно играя роль пресыщенного жизнью плейбоя, господин Котомкин охотно давал всевозможные интервью — в том числе и эротическим изданиям, где не стеснялся нести совершеннейшую ахинею, утверждая, что элитные проститутки вставляют себе зубки из специального фарфора, дабы, не дай бог, не поранить клиента в процессе чересчур страстного минета! Где, интересно бы знать, он видел путан, приходящих в раж от данного процесса?

Перед тем как отправиться на презентацию новоявленного «классика», я честно попытался одолеть хотя бы несколько страниц, но быстро отказался от этого намерения, поскольку господин Котомкин удивительно дешево описывал дорогую жизнь мировой элиты! Иначе говоря, он с такой детской непосредственностью перечислял марки автомобилей, сорта вин, названия шикарных отелей, крупнейших домов мод и прочие атрибуты «красивой жизни», что его собственные «размышлизмы» о тяжелой жизни супергероя, смертельно измученного красивыми женщинами и несметными богатствами, элементарно терялись во всей этой словесной мишуре.

Все это лишний раз свидетельствовало в пользу очевидной истины — если бездарность неизменно скучна, то талант всегда интересен! Поэтому настоящий писатель ухитрится сделать увлекательный роман на самом скучном материале вроде повседневной жизни заводской бухгалтерии или воспитательниц детского сада, в то время как графоман создаст зануднейшую тягомотиму, даже описывая похождения флибустьеров, знаменитых куртизанок или блестящих прожигателей жизни! При известной степени бездарности можно сделать скучнейший фильм даже из «Трех мушкетеров»!

«Будь моя воля — и я бы под угрозой расстрела запретил ему писать что-нибудь другое, кроме поздравительных открыток, — подумал я, со вздохом откладывая роскошно изданный роман, который почему-то назывался «Гобой». — Да этот хмырь глупее собственного компьютера!»

Но на презентацию все-таки поехал — любопытство замучило. Мой «друг-литератор» оказался настолько любезен, что специально заехал за мной на своей машине. Видимо, ему нужно было выговориться, а я, как назло, оказался крайним! И вот он всю дорогу изводил меня жалобами на графоманов, к которым, разумеется, причислял и господина Котомкина!