Любовь Сутенера

Ты мне говорил о счастливой стране,
Где люди счастливыми станут вполне,
Где будут забыты обиды и боли,
Где небо всегда будет сплошь голубое…
Но нет, я не верю в такую страну
И вижу тому лишь причину одну —
Когда ты полюбишь любовью несчастной,
Страны для тебя не найдется прекрасной.

— Ну и что мне теперь делать? — спросила Милена, когда я вернул ей журнал.

— А что делать? То же самое, что собирается сделать господин литератор по отношению к своему недругу Собакину. Пригрози подать на него в суд за плагиат!

— А как мне это сделать?

Тут я всерьез призадумался, потом представил себе, что какой-нибудь вездесущий журналист докопается до того, где именно работает начинающая поэтесса, и решил, что подобная реклама мне в данный момент не нужна.

— Подожди пока с судом, — сказал я Милене, — сначала позвони ему сама и пригрози тем, что расскажешь о его собственном плагиате своему клиенту-журналисту. Думаю, он испугается.

— И что дальше? Денег потребовать?

— Разумеется.

Взяв у меня телефон литератора, Милена пошла звонить в соседнюю комнату и вскоре вернулась оттуда с радостным известием:

— Он согласился заплатить целых двести баксов! Можно прям щас за ними подъехать.

— Вот и молодец, — похвалил я. — Пятьдесят баксов можешь отдать мне за идею. А вообще сочиняй и дальше, может, еще что обломится!

Сам же про себя подумал: ну и нравы у этой литературной богемы! Могу себе представить, как они в будущем заклюют мои скромные «Записки сутенера»!

Впрочем, как сообщил мне знакомый писатель (это был я — Олег Суворов, и нижеизложенная история произошла именно со мной. — Прим. литературного редактора), самое скверное — это не зубодробительная критика, а элементарная кража. Однажды ему не повезло связаться с издательством, один из редакторов которого, обладавший приторно-слащавым голосом, неизменно приветствовал его следующим образом: «Ах, Олег Валентинович, вы мой любимый автор!» Мало того, при расставании он говорил не «до свидания», а «обнимаю» или «целую»!

Ну и что хорошего можно было ожидать от издательства, где работали столь растленные типы? Тем не менее договор был заключен, и автор принялся терпеливо ждать выхода романа. Велико же было его разочарование, когда он узнал о том, что издательство элементарно разорилось и самоликвидировалось! Однако еще большее потрясение ждало его впереди — когда на одном из уличных книжных развалов он увидел собственную книгу!

После этого незадачливый автор принялся за поиски «концов». Для начала ему удалось выяснить, откуда его книга поступила в продажу, затем он поехал на этот склад, где узнал название и адрес издательства, занимавшегося распространением тиража. Прибыв по указанному адресу, писатель, к своему немалому изумлению, почти сразу же нашел бывшего гендиректора того самого издательства, которое полгода назад выпустило его роман. Этот плотный и черноволосый молодой мужик с неприятно-жуликоватым взглядом теперь занимал должность начальника канцелярии и делил маленькую комнатенку с двумя юными секретаршами.

«Понимаешь, старик, — заговорил он, протягивая руку и нимало не смущаясь тем обстоятельством, что перед ним стоит обкраденный им автор, — у меня не пошли сразу три серии, поэтому пришлось объявить себя банкротом».

«Понимаешь, старик, — в тон ему заявил незадачливый писатель, — но ведь книгу-то мою ты издал и какие-то денежки за нее получил, поэтому хорошо бы рассчитаться. В противном случае я подаю на тебя в суд».

«Во-первых, подать ты можешь не на меня, а на мое бывшее издательство; во-вторых, чего добьешься, даже если выиграешь дело? Моего издательства больше не существует, счетов нет, имущества тоже. Только время зря потеряешь!»

«Ну и что ты предлагаешь?»

«Бери сто баксов и считай, что дело улажено».

И ведь пришлось взять, руководствуясь элементарным принципом — с паршивой овцы хоть баксов клок!

«Ну-ну, мальчики, не все сразу» (12 декабря)