Любовь, только любовь

Вырвавшись от Лоиз, которая все еще пыталась удержать ее в своих объятиях, Катрин нырнула в самую гущу свалки. Она рисковала оказаться разорванной в клочья, но никакая сила не могла ее сейчас остановить.

Катрин пронзительно кричала, умоляла, царапалась и кусалась, пытаясь пробиться сквозь толпу к своему другу. Что-то горячее заструилось по ее щеке, затем она почувствовала боль. Это была кровь, но она не обращала на нее внимания. Хрупкая детская фигурка, брошенная диким зверям, она была как в аду.

— Мишель! — кричала она. — Мишель, подожди, я иду! Ей и на самом деле казалось, что она дюйм за дюймом движется к цели. Это была безнадежная неравная битва, битва перелетной птички со стаей стервятников. Но каким-то образом она продолжала идти, поддерживаемая чудом, отвагой и любовью. Если эти чудовища убьют Мишеля, им придется убить и ее, тогда они смогут вместе отправиться к Святой Деве и Господу Иисусу.

Внезапно Мишель согнулся под градом безжалостных ударов. Он сделал еще несколько шагов, шатаясь, но держась на ногах, благодаря своей удивительной воле к жизни. Потом, оглушенный и ослепленный струящейся по лицу кровью, упал на колени. Все его тело было единой кровоточащей раной. Катрин услышала, как он прошептал:

— Боже… смилуйся надо мной!

Грубые выкрики были единственным ответом. Он больше не мог сопротивляться и упал на землю. Конец приближался. Катрин чувствовала это по тому, как толпа возбужденно сомкнулась вокруг него словно для того, чтобы растоптать тело. Но тут внезапно раздался голос:

— Дорогу… Дорогу… Идет Кабош!

Катрин, уже закрыла кровоточащее лицо руками, чтобы не видеть ничего, но услышав это, она подняла голову. Это на самом деле был Кабош-Мясник, который, подобно большому кораблю в бурном море, рассекал толпу своими могучими плечами.

Она увидела своего кузена Легуа и позади него длинное бледное лицо Пьера Кошона. Чтобы пропустить Кабоша, толпа расступилась, открыв окровавленное лежащее тело, в котором трудно было узнать Мишеля. Через образовавшийся проход Катрин бросилась к нему, упала на колени и осторожно приподняла окровавленную светловолосую голову. Его лицо, превращенное в месиво, трудно было узнать: нос разбит, рот перекошен, один глаз выбит. Полумертвый, он слабо стонал.

— Итак, вы его нашли? откуда-то сверху прозвучал голос Кабоша. — Где он был?

— В подвале Гоше Легуа. Похоже, пользовался его гостеприимством. За это мы спалим его дом!

— И мост вместе с ним? — холодно произнес Кабош. — Я здесь принимаю решения.

Несмотря на потрясение, Катрин чувствовала, как по переломанному телу, которое она нежно обнимала, пробежала дрожь. Мишель с болью пробормотал:

— Я сам спрятался в их доме… они не знали… я был там…

— Это не правда! — крикнула Катрин. — Это я…

Мощная рука зажала ей рот, и она почувствовала, что ее отрывают от земли. Кабош одной рукой поднял ее и прижал к груди.

— Попридержи язык! — прошептал он. — Иначе будет трудно спасти хоть кого-нибудь из вас… если это вообще удастся.

Полузадушенная мясником, Катрин перестала кричать, но продолжала сквозь слезы, дождем льющиеся на его волосатую руку, умолять:

— Спасите его. Спасите, я прошу. Я буду за это вас так любить.

— Я не могу. Слишком поздно. Смерть теперь для него будет только милосердным освобождением…

Катрин с ужасом увидела, как он пнул окровавленное тело.

— Мы снова его нашли! Это главное! — крикнул он. — А теперь давайте его кончать. Иди сюда, Гийом Легуа, давай посмотрим, как ты орудуешь большим ножом теперь, когда ты богат и хорошо устроился! Прикончи ради меня эту падаль!

Кузен Гийом вышел вперед. Его лицо тоже было очень красным, и на его бархатном кафтане алели брызги крови. Несмотря на богатый наряд, он снова стал самим собой, опять превратился в мясника, с теми же инстинктами, как и у остальных. Это можно было видеть по тому, какое удовольствие доставляет ему вид крови, по улыбке на его влажных мясистых губах. У него в руках был тяжелый мясницкий нож, который уже хорошо поработал за этот день. Кабош почувствовал, как в его руках напряглось тело Катрин, и понял, что сейчас она закричит. Он зажал ей рот свободной рукой и шепотом приказал Гийому:

— Шевелись. Прикончи его побыстрей… ради ребенка.

Гийом кивнул и наклонился к Мишелю. Из милосердия Кабош быстро перенес руку со рта Катрин на глаза и плотно закрыл их. Она ничего не видела, но слышала все… смертельный хрип, а затем отвратительный булькающий звук. Толпа завопила от восторга. Вывернувшись, как угорь, Катрин выскользнула из рук Кабоша и упала на колени. От того, что она увидела, ее глаза в ужасе расширились, а руки зажали рот. Перед ней в темно-красной луже лежало тело Мишеля с отрезанной головой. Из шеи, почти достигая ее колен, еще лилась кровь. Рядом лучник в зеленом мундире герцога Бургундского спокойно насаживал голову на копье.

Казалось, жизнь медленно оставляла разбитое усталое тело Катрин. Она окаменела с ног до головы. И вдруг из ее горла вырвался крик. Это был тонкий, жуткий звук, который все поднимался и поднимался до невообразимой высоты, и кровь стыла у всех, кто его слышал.