Любовь, только любовь

Гораздо меньше ей нравился хозяин дома, Гийом де Шандивер, камергер двора герцога Филиппа и член Тайного совета, сухой, грубый старик. Его взгляд смущал Катрин; так смотрят торговцы лошадьми, оценивая экстерьер хорошей кобылки. В этом сдержанном, молчаливом старике, никогда не повышавшим голоса и ступающим так бесшумно, что всегда появлялся неожиданно, было что-то от торговца человеческим телом. От Сары Катрин узнала о странном происхождении его огромного состояния и о том, как бывший конюх Жана Бесстрашного поднялся до положения камергера и государственного советника.

Примерно пятнадцать лет тому назад Гийом де Шандивер отдал свою единственную очаровательную пятнадцатилетнюю дочь Одетту своему господину герцогу Жану. Она, собственно предназначалась не самому герцогу, а для того, чтобы стать любовницей, хранительницей, бдительной компаньонкой, а также, что следует признать, шпионкой за несчастным королем Карлом VI, который страдал душевной болезнью. Так, в результате позорной сделки, достойной барышника, без жалости И стыда, чистая нежная девушка была отдана несчастному безумцу, чья некогда красивая внешность постепенно исчезла под слоем грязи и паразитов. Во время его припадков сумасшествия, которые длились недели или даже месяцы, никто не мог заставить его помыться.

Но потом, как раз тогда, когда Жан Бесстрашный уже поздравил себя с тем, что подчинил себе слабоумного короля, он обнаружил, что, фактически, подарил ему единственную радость, которая могла бы смягчить и королевские страдания, — женскую нежность. Одетта полюбила своего несчастного государя и стала его ангелом-хранителем, нежной, терпеливой, любящей феей, которую ничто не могло от него отвратить. От этой странной любовной связи родилась маленькая девочка. Король признал ее своей дочерью. Она получила имя де Валуа. И жители Парижа, ненавидевшие свою недостойную правительницу, толстуху Изабо, безошибочно оценили Одетту, проявив здравый смысл простого народа, и, не сговариваясь, ласково нарекли ее «маленькой королевой».

Тем не менее глубоко в сердце Мари де Шандивер, обреченной на пятнадцать лет разлуки со своим единственным ребенком, оставалась незаживающая рана, хотя она этого никогда не показывала и за улыбкой прятала ненависть к своему мужу.

Итак, просвещенная Сарой, Катрин невольно нашла в своем сердце место для этой пожилой дамы, ничуть не подозревая, какое глубокое сочувствие она взамен вызвала. Мари де Шандивер знала слишком много о жизни двора и о мужчинах вообще, чтобы не понять сразу же, как только она впервые увидела Катрин, что ее задачей было не столько воспитать подходящую невесту для Гарэна де Брази, сколько достойную любовницу для Филиппа Бургундского.

Когда Сара вошла в комнату, неся в одной руке поднос, портниха поднялась на ноги и отошла на некоторое расстояние, чтобы полюбоваться своей работой.

— Если мэтр Гарэн не будет доволен, — сказала она, широко улыбаясь, — тогда ему, поистине, трудно угодить. Святая Матерь Божья, видел ли кто-нибудь невесту краше? Бьюсь об заклад, что мессир Гарэн, который как раз сегодня утром вернулся из Гента, поспешит преклонить колени перед своей будущей женой и…

Мари де Шандивер оборвала поток трескотни доброй женщины одним жестом, зная достаточно хорошо, как ее трудно остановить, если она заведется.

— Вы сделали все очень хорошо, моя добрая Гоберта, действительно очень хорошо. Потом я дам вам знать, доволен ли мессир Гарэн. А теперь, пожалуйста, оставьте нас.

Под взглядом старой дамы Сара проводила портниху до лестницы. Катрин и хозяйка дома остались одни. Катрин грациозно опустилась на бархатную подушечку у ног старой дамы. Ее улыбка исчезла и сменилась хмурым выражением, таким мрачным, что Мари де Шандивер провела пальцем по морщинкам на ее лбу, как бы стараясь их разгладить.

— Кажется, новость о возвращении суженого не вызвала у вас приятного волнения, моя дорогая? Вам Гарэн не нравится? Разве вы его не любите?

Катрин пожала плечами.

— Как можно ожидать, чтобы я его любила? Я едва его знаю. Кроме того утра, когда он помог мне встать на ноги в Нотр-Дам, я видела его только еще один раз. Это случилось здесь, в тот вечер, когда я впервые появилась в этом доме. С тех пор он находился в Генте, сопровождая герцога на похоронах герцогини. И кроме того… — Она остановилась, запнувшись на мгновение о трудное признание, готовое у нее сорваться с губ, затем, не думая, бросилась вперед:

— …кроме того, он пугает меня!

Мари де Шандивер ответила не сразу. Ее рука задержалась на лбу девушки, а взгляд затерялся в созерцании цветных бликов, отбрасываемых витражом, как будто она надеялась найти там ответ на этот невысказанный и не имеющий ответа вопрос.

— А… как насчет герцога? — спросила она после едва заметной паузы. — Что вы думаете о нем?

Катрин резко подняла печальное лицо. В глазах блеснула искорка девичьей злости.