Любовь у подножия трона (новеллы)

Ну а потом Рогволод и его жена были убиты, а Рогнеда отправлена в обоз – как вещь князя новгородского. И на всем пути до Киева, и потом, во время осады Ярополка в Родне, Владимир пользовался ее красотой и телом, как хотел и когда хотел. Неведомо, сам ли он решил изменить ее имя или это было сделано по совету все того же Добрыни, который, на собственном опыте изведав, что такое унижение, теперь расплачивался со слабейшими разменной монетой своего страдания, однако отныне только Рогнеда помнила свое прежнее гордое имя, всем остальным велено было звать ее Гориславой. Видимо, в ознаменование того, что отныне участью ее сделается только горе и печаль.

И все‑таки… И все‑таки эти первые дни она потом вспомнит как лучшие и светлейшие среди худших и темнейших. Красота Рогнеды–Гориславы зачаровала ее насильника и господина, и если Владимир был способен кого‑то любить, то истинно любил он бывшую полоцкую княжну, держал ее не в обозе, а в своем шатре, и хоть нежные слова редко срывались с его уст (может быть, Владимир их вовсе не ведал и говорить не умел!), а все же наложница молодого князя не знала ни голода, ни холода, спала на мягкой постели, ела досыта, ее не били, а что приходилось и днем, и ночью разделять сластолюбие Владимира (неуемное сластолюбие!), так разве это настолько большая беда? Когда двое молоды, когда кровь горит, случается, что бывших врагов мирит страсть и ночь оказывается всевластнее дня с его злобой, яростью и мстительностью… И если бы не одна встреча, которая ожидала Владимира в Киеве, кто знает, может быть, Гориславе удалось бы найти счастье, сделавшись женой Владимира и киевской княгиней?..

Кто знает!

Тем временем Владимир с войском дошел до Киева и осадил Ярополка в его стольном городе.

Однако осада могла длиться долго. Владимир же был нетерпелив. И он стал искать пособника в стане брата. Предателя. И нашел! Этого человека, к которому отправил тайное послание Владимир, суля златые горы за предательство своего господина, звали Блуд.

Словно нарочно!..

Блуд с охотой принял предложение новгородского князя. Решено было любыми путями выманить Ярополка из Киева. И тогда Блуд начал мутить воду. Он подстроил так, что до Ярополка дошли какие‑то подметные письма, якобы написанные киевлянами Владимиру. Смысл их был следующим: жители Киева настойчиво призывали Владимира к городу, обещая предать в его руки Ярополка и с охотой признать нового князя.

Эх, беда: старший сын Святослава Игоревича не в него пошел! Ярополк был умом недалек. Он покорно принял волю небес. А может быть, помня гибель Олега, случившуюся по его вине, он и сам признавал за богами право покарать его за братоубийство. Так или иначе, он бежал из Киева (отдав его Владимиру без боя) в город Родню в устье реки Роси. С собой он взял малое количество воинов (в Родне была своя дружина), Варяжко, своего доверенного слугу, и одну женщину.

Строго говоря, у неженатого Ярополка она и была одна – наложница, любовь. Его сватовство к Рогнеде было вынужденным – пришло время вступить в брак, а вернее, укрепить связь с удельным князем полоцким. Да и наследник нужен был князю киевскому. Но, будь его воля, он женился бы на другой… Однако само присутствие ее в доме князя вызывало тихий, но яростный протест и дружинников, и горожан. Ее боялись, словно злую ведьму, хотя влияние ее на Ярополка имело совершенно другую природу. Киевляне опасались, что под этим влиянием Ярополк не только обратится в христианство сам, но и начнет внедрять греческую веру на всей Руси. Ибо женщиной этой была та самая грекиня, бывшая черница, которую привезли в Киев, исполнив завет князя Святослава.

* * *

Эйрена, будь она язычницей, молилась бы о милости мечу. Не деревянному идолу с золотыми усами и серебряной головой – Перуну, не кукле деревянной, затейливо раскрашенной, – Ладе, а обычному воинскому мечу. Ибо именно этот меч разрубил однажды ее жизнь на две половинки: в первой осталось мирное, тихое, тоскливое и унылое, однако спокойное существование в монастыре близ Доростола. Вторая же была вся смятение, страх, неуверенность не то что в завтрашнем дне, но и в следующей минуте… Святослав был жесток и неугомонен, а путь из Болгарии на Русь оказался и долгим, и трудным, и голодным, и холодным. Но все же рядом со своим похитителем Эйрена ощущала себя почти в безопасности. Во всяком случае, защищенной, как и должна чувствовать себя женщина в присутствии сильного мужчины. Если был сыт Святослав, была сыта и его пленница. Голодала она, лишь когда голодали сам князь и вся его дружина. Никто не смел посягнуть на женщину князя. Свято блюл завет господина после его гибели и Свенельд.

Но после прихода в Киев все изменилось. Никто не знает, как горевала Эйрена о смерти Святослава, когда сделалась наложницей его сына!