Любовь в полдень

— Скоро мне предстоит уехать в Ривертон, — предупредил Кристофер. — Придется научиться руководить огромным поместьем, лесопилкой и складом пиломатериалов. По словам управляющего, производство древесины в настоящее время малоэффективно. К тому же неподалеку планируется строительство новой железнодорожной станции, но нам она принесет пользу только в том случае, если будут проложены хорошие дороги к ней. Необходимо принять участие в планировании и разработке; в противном случае жаловаться будет не на кого. — Он остановился и заглянул ей в глаза. — Знаю, что ваша семья необыкновенно дружна и все тебя обожают. Сможешь ли ты жить вдали от родных? Мы, конечно, сохраним Фелан-Хаус в образцовом порядке, но семейным гнездом станет Ривертон.

Перспектива разлуки с близкими опечалила, ведь в поместье Рамзи заключался весь ее мир. Особенно трудно было представить, что рядом не окажется любящей, заботливой, все понимающей Амелии. Беатрикс огорчилась, но одновременно и заинтересовалась. Новый дом, новые люди, новые, полные загадок и сюрпризов места. И конечно, супруг. В первую очередь супруг.

— Думаю, смогу, — ответила Беатрикс, — хотя буду очень скучать. Я привыкла проводить время в одиночестве, ведь родственники заняты собственными семьями и делами. Это естественно и нормально. Если появится возможность их навещать, буду счастлива.

Кристофер погладил ее по щеке и посмотрел с пониманием, сочувствием и острой нежностью, от которой внезапно стало жарко.

— У тебя будет все, что необходимо для счастья, — пообещал он, обнимая и целомудренно целуя в лоб. — А теперь хочу задать один важный вопрос. — Теплые губы коснулись виска. — Любовь моя… несколько часов рядом с тобой стоят целой жизни, проведенной с любой из женщин. Можно было не посылать ту короткую записку с просьбой разыскать тебя: я и сам с давних пор мечтал о встрече. Едва ли найдется на свете человек, в полной мере достойный стать твоим мужем. И все же умоляю дать мне шанс. Согласна ли ты выйти за меня замуж?

Беатрикс взволнованно обхватила ладонями его голову и приникла губами к уху.

— Да, да, да! — зашептала она горячо и торопливо, а потом зачем-то — наверное, просто от избытка чувств — легко сжала зубами мочку.

Удивленный порывом, Кристофер ответил взглядом, от которого дыхание внезапно участилось: серые глаза обещали щедрую награду.

— Какой свадьбы ты хочешь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, поцеловал в губы.

— Такой, которая сделает тебя моим мужем. — Она провела пальцем по густым бровям. — А какой хочешь ты?

Он грустно улыбнулся:

— Быстрой.

Глава 19

Кристофер с удивлением осознал, что за две недели успел окончательно освоиться в кругу будущих родственников. Если когда-то свободные, раскованные люди казались странными, а порой поражали экстравагантностью, то теперь он с удовольствием проводил время в жизнерадостной компании и почти каждый вечер приезжал в Рамзи-Хаус.

Хатауэи непрестанно пикировались, спорили, смеялись и при этом относились друг к другу с искренней симпатией, что отличало их от всех остальных знакомых семейств. Живую, непосредственную компанию интересовало все на свете, занимали новые идеи, изобретения и открытия. Трудно было не догадаться, что интеллектуальный настрой передался детям от покойного отца, Эдварда Хатауэя.

Кристофер чувствовал, что счастливый, хотя зачастую суматошный жизненный уклад шел ему на пользу, в то время как светский миропорядок Лондона удручал и истощал. Родственники Беатрикс каким-то чудесным образом сглаживали острые края разбитой души. Он полюбил всех, а особенно Кэма, который держался как истинный глава семьи — или табора, как он любил выражаться. Присутствие колоритного цыгана создавало в доме атмосферу спокойствия, терпимости и взаимопонимания, хотя порой барон решительно диктовал остальным свою волю.

Лео оказался не столь доступным. Интересный, острый на язык собеседник, лорд Рамзи порой напоминал Кристоферу о том времени, когда он и сам не упускал случая продемонстрировать блестящее красноречие, не задумываясь о чувствах собеседников. Взять хотя бы замечание о том, что в конюшне Беатрикс смотрелась бы более органично. Он не помнил, когда и при каких обстоятельствах произнес постыдную фразу, но, к сожалению, звучала она вполне в его духе. Увы, было время, когда он недооценивал силу слов.

Последние два года многому его научили и заставили иначе взглянуть на мир.

Что касается Лео, Беатрикс заверила жениха, что, несмотря на язвительность, он неизменно оставался добрым и заботливым старшим братом.

— Как только лучше его узнаешь, непременно полюбишь, — заверила она. — А в том, что Кэм тебе ближе, нет ничего удивительного: вы с ним оба лисы.

— Лисы? — удивленно переспросил Кристофер.

— Да. Я сразу вижу, к какому животному близок человек. Лисы — прирожденные охотники, но не из тех, что полагаются на грубую силу. Они умны и находчивы, стараются перехитрить противника, порой проходят огромные расстояния, но любят возвращаться в уютную и безопасную нору.

— В таком случае Лео — скорее всего лев, — сухо предположил Кристофер.