Любовь в полдень

— Если ты сверток, — лукаво заметила Беатрикс, — то мне не терпится тебя распаковать.

Кристофер покачал головой:

— Лучше не заговаривай на эту тему, а то мы так никогда и не закончим работу. — Он аккуратно приладил доску на место и приказал: — Ну, забивай.

Они были на сеновале и чинили скворечник, который Беатрикс смастерила собственноручно. Кристофер с интересом наблюдал, как безошибочно точными движениями любимая вгоняет гвозди. Разве можно было предположить, что женщина способна так лихо и в то же время очаровательно обращаться с инструментами? А до чего соблазнительно натягивались на круглой попке бриджи, стоило ей немного наклониться!

Усилием воли он обуздал всплеск вожделения — в последнее время это стало обычным занятием. Беатрикс то и дело искушала: всякий раз, когда он ее целовал, отвечала с невинной чувственностью, доводившей едва ли не до исступления.

До войны Кристофер никогда не испытывал трудностей в поисках любовницы. Физическая близость давалась легко и приятно, без малейшего чувства вины, без комплексов и ограничений. Однако после долгого воздержания он с опасением думал о первой встрече с Беатрикс в постели: страшно было испугать или доставить боль.

Самообладание в любых проявлениях все еще оставалось проблемой.

Ярким примером стал тот вечер, когда кто-то из близнецов случайно споткнулся о трехногую кошку: зверь разразился душераздирающим воплем, а малыши дружно заорали от испуга и ревели до тех пор, пока Кэтрин не увела обоих в детскую.

Кристдфер болезненно перенес внезапный хаос: напрягся до дрожи, зажмурился и пригнул голову, словно вновь попал на поле битвы, под гремящее разрывами снарядов небо. Прежде чем реальность восстановилась, пришлось сделать несколько глубоких вздохов. Невеста тем временем спокойно сидела рядом, не задавая ненужных вопросов.

А в следующую минуту подошел Альберт, положил морду на колени и посмотрел умными карими глазами.

— Он все понимает, — тихо заметила Беатрикс.

Кристофер погладил лохматую голову, а верный боевой друг уткнулся носом в ладонь и лизнул запястье. Да, терьер не понаслышке знал, почем фунт лиха. Он пережил те же огненные ливни, что и хозяин, и ощутил нестерпимую боль ранения.

— Мы же с тобой однополчане, правда? — пробормотал Кристофер.

Мысли вернулись в настоящее. Беатрикс закончила работу, отложила молоток и удовлетворенно отряхнула руки.

— Готово. Новый жилец может заселяться хоть завтра.

Она подползла к растянувшемуся на сене жениху и, словно кошка, устроилась рядом. Кристофер посмотрел на любимую из-под полуопущенных ресниц. Желание властно приказывало обнять, насладиться нежностью кожи и упругостью молодого тела, однако он мужественно противостоял коварному искушению.

— Испачкаешься сеном, и родные заподозрят, что мы не скворечник ремонтировали, а занимались другими делами.

— Подумаешь! Я всегда испачкана сеном.

Лукавая улыбка и сияющие синие глаза сделали свое дело: уступая, Кристофер нагнулся и подарил теплый, спокойный поцелуй, а Беатрикс с готовностью обвила руками шею. Он медленно, без суеты играл с мягкими податливыми губами, пока не почувствовал застенчивое прикосновение языка. Наивная чувственность пронзила стрелой и породила новую волну страсти.

Беатрикс инстинктивно прижалась, стараясь оказаться как можно ближе. В ответ Кристофер приник к женственной мягкости бедер и, ни на миг не прерывая поцелуев, начал ровно, ритмично двигаться. Закрыв глаза и бессвязно повторяя дорогое имя, Беатрикс откинула голову и отдалась настойчивой ласке влажных губ. Кристофер отыскивал самые чувствительные точки и дразнил кончиком языка до тех пор, пока любимая не начала беспокойно ерзать. Ладонь легла на грудь, чтобы сквозь рубашку и сорочку ощутить безупречные округлости, увенчанные твердыми своенравными вершинками. Легкие стоны красноречиво свидетельствовали о наслаждении, а довольное, почти кошачье мурлыканье заменяло самые пылкие признания.

Любимая то и дело нетерпеливо выгибалась, требуя продолжения, да и сам Кристофер едва не тонул в вожделении: тело заявляло о собственных неоспоримых правах, а разум все глубже погружался в туман. Ничего не стоило сорвать одежду, дать волю не знающей меры бесцеремонной плоти, вонзиться в желанное лоно и наконец-то обрести долгожданное облегчение…

Он со стоном перекатился на спину, однако Беатрикс держалась крепко и не хотела отпускать на свободу.

— Возьми меня, — взмолилась она, судорожно переводя дух. — Здесь, сейчас! Прошу, милый…

— Нет. — Кристофер с усилием отстранился и сел. — Сеновал — опасное место; в амбар каждую минуту может войти кто-нибудь из работников.

— Мне безразлично. — Беатрикс повернулась на бок. — Безразлично! — повторила она с лихорадочным упрямством.

— А мне небезразлично. Ты заслуживаешь большего, чем торопливое совокупление на куче сена. Да и я тоже после двухлетнего воздержания.

Беатрикс посмотрела округлившимися от удивления глазами.

— Правда? Так долго хранил целомудрие?

Кристофер иронично усмехнулся.