Любовь в ритме танго

Мы пересмотрели огромное количество фильмов, все театральные постановки, все выставки в городе. Мы участвовали во всех местных демонстрациях, когда своевременно о них узнавали. Мы интересовались всем: пылесосами, чистящими под паром, какими-то горшками, чтобы готовить без жира, революционными печами, северным гагачьим пухом, швейными машинами без игл, японской косметикой. Мы использовали все скидки января, обошли все распродажи февраля, мы побывали во всех больших магазинах, гипермаркетах, торговых центрах и по цепочке обошли магазины квартала, которые объявляли о себе по радио. Я предложила матери записаться на курсы керамики, декорирования, икебаны, садоводства, макраме, йоги, кулинарии, психологии, макияжа, переплетного дела, каллиграфии, рисования, музыки, гадания на таро, папье-маше, короче, всего, что хоть как-то могло ее отвлечь. Мы вместе осмотрели две дюжины гимназий, я советовала пойти учиться, начать свое дело, переехать, написать книгу, заняться всем тем, о чем она прежде мечтала. Мы прошли все мадридские академии для взрослых, и хотя первый визит, казалось, заинтересовывал ее в выбранном деле, всегда находилось что-то, что потом отталкивало. Со мной же не происходило ничего необычного, мама приходила ко мне поесть. Меня это угнетало, она начала действовать мне на нервы. Все дело было в том, что мою мать ничего не интересовало, и она говорила только на две темы: об инфаркте, который гипотетически мог произойти с отцом, пока он ведет распутную жизнь с этой чертовой шлюхой, которая ему в дочери годится, и о Рейне с ее тайнами.

Вторая тема раздражала меня даже сильнее, потому что я очень мало знала о Рейне с тех пор, как она вернулась из Парижа, почти через полтора года после отъезда с Хименой. Мне Рейна дала понять, что эксперимент — а она, по ее словам, экспериментировала — не дал положительных результатов, впрочем, меня не посвящали в детали. Рейна не рассказывала, как жила все это время, а я сильно не настаивала, хотя иногда вопросы срывались у меня с языка, потому что ее манера двигаться и говорить, а также те вещи, о которых она рассказывала, выдавали явное влияние Химены. Казалось, сестра поддерживает с ней невидимую связь. После ее возвращения мы продолжали жить в одной квартире, пока я не вышла замуж, и компания Сантьяго стала нравиться мне гораздо больше.

А Рейна, несмотря ни на что, казалось, искренне веселилась. С тех пор как я вышла замуж, она часто навещала нас, находя повод для каждого такого визита, и всякий раз изобретала предлог для разговора с Сантьяго. Рейна энергично помогала мне обставлять квартиру и подарила сотни мелочей как необходимых, так и совершенно ненужных — специальную скатерть для сервировки спагетти; яйцерезку; приспособление для того, чтобы отделять белки от желтков; диск из толстого стекла, который ставится на дно кастрюли, чтобы молоко не переливалось через край при кипении; сетку для варки гороха и другие мелочи, на которые только она могла обратить внимание. Через какое-то время сестра снова исчезла из моей жизни, а потом я увидела ее в то воскресенье, когда шла домой обедать с родителями. Четыре или пять месяцев спустя она возникла на пороге моего дома с фикусом в руках — и все повторилось сначала. Рейна приходила и уходила, иногда она уезжала из Мадрида, но теперь, особенно теперь, когда у меня больше не было секретов, а моя жизнь стала похожа на жизнь любой порядочной женщины, у Рейны, наоборот, появились тайны.

Потом выяснилось, что она, любимая мамина дочь, пошла по стопам нашего отца. Мне это даже не приходило в голову, пока однажды ночью, провожая маму домой, я не увидела как Рейна, собирает чемоданы.

— Куда ты собралась?

— В Альпухаррас. Хочу провести несколько дней в доме друга.

— Сейчас? Будет же очень холодно.

— Да, но в доме есть отопление, и это… Мне очень хочется поехать, я совсем не знакома с теми местами.

Тут, пока я подбирала слова, чтобы сказать, что, возможно, следовало бы подождать некоторое время, сестра смотрела на меня, театрально улыбаясь, и очень громко спросила:

— Говорить тебе или нет?

— О чем? — она заставляла меня спросить.

— Знаешь ли ты, куда я еду на пару дней? — я покачала головой, но ей было важно услышать мой ответ.

— Нет, Рейна, не знаю.

— Недавно я была на свадьбе, — по выражению ее лица я заключила, что новость должна стать настоящей бомбой, но только не могла определить, в каком направлении движется ее мысль. — Это была чистая случайность, потому что, само собой разумеется, я не была приглашена, но осталась там с одним приятелем, чтобы поесть, понимаешь? Он сказал мне, что ему нужно пойти туда, и попросил сопровождать его. Так я оказалась на свадебном банкете. Ты не представляешь, кто был женихом?

— Конечно, нет.

— Ты даже не можешь себе представить, женщина, это был самый большой сюрприз на миллион долларов. Это было невероятно — она издала нервный смешок, а я ответила ей улыбкой, которая, в конце концов, родилась больше от ожидания, чем от нетерпения. — Я так и остолбенела, это и есть жизнь…

— Кто это был, Рейна? Скажи же мне.