Любовь в Серебряном веке. Истории о музах и женах русских поэтов и писателей. Радости и переживания, испытания и трагедии…

Когда Айседора Дункан возвращалась из Симферополя в Москву, так и не закончив гастролей, Шнейдер купил на одной из станций журнал «Красная нива», где оказались опубликованы стихи Есенина. Стихи о любви.

<…>
По-смешному я сердцем влип,
Я по-глупому мысли занял.
Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.

Я на эти иконы плевал,

Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.

Не хочу я лететь в зенит,

Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?
<…>
Потому и себя не сберег
Для тебя, для нее и для этой.
Невеселого счастья залог —
Сумасшедшее сердце поэта.

Потому и грущу, осев,

Словно в листья, в глаза косые…
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.

Шнейдер вспоминает: «Когда я перевел его Айседоре, она воскликнула: – Это он мне написал! – И сколько мы ее ни убеждали, что уже первые строки стихотворения:

Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России, —

ясно говорят, что оно не имеет никакого к ней отношения, она упрямо стояла на своем. Стихотворение это, как мы вскоре узнали, было посвящено артистке Камерного театра Миклашевской, очень красивой женщине, в которую, как говорили, Есенин влюбился».

Августе Леонидовне Миклашевской было 32 года. Она родилась в Ростове-на-Дону, «из дворян» (отец получил личное дворянство, мать потомственная дворянка). В семье родились двадцать детей, шестнадцать дожили до совершеннолетия. Августа окончила театральную школу при Ростовском драматическом театре, дебютировала в роли Софьи в «Горе от ума», потом вышла замуж за Ивана Сергеевича Миклашевского, но в тот же год, оставив мужа, уехала в Москву, где стала играть в «Камерном театре» Александра Яковлевича Таирова. Сыграла несколько ролей в кинематографе – в фильмах «Барышня-крестьянка» (1916 г.), «Плоды просвещения», «Украденная юность», «Психея», «Любовь монаха» (все – 1917 г.).

Августу и Есенина познакомили Анатолий Мариенгоф и его молодая жена. Августа вспоминает: «Это было в конце лета 1923 года, вскоре после его возвращения из поездки за границу с Дункан.

Целый месяц мы встречались ежедневно. Очень много бродили по Москве, ездили за город и там подолгу гуляли. Была ранняя золотая осень. Под ногами шуршали желтые листья…

– Я с вами, как гимназист… – тихо, с удивлением говорил мне Есенин и улыбался.

Часто встречались в кафе поэтов „Стойло Пегаса“ на Тверской, сидели вдвоем, тихо разговаривали. Есенин трезвый был очень застенчив. На людях он почти никогда не ел. Прятал руки, они казались ему некрасивыми.

Много говорилось о его грубости с женщинами. Но я ни разу не почувствовала и намека на грубость».

Возможно, от грубости Есенина Августу спасло то, что она умела «держать дистанцию» и не подпускала Есенина слишком близко к себе. Принимала его поклонение, как то и пристало актрисе, но сама выказывала к нему только дружеские чувства.

Впрочем, ей случалось видеть Есенина пьяным, случалось вместе с сестрой поэта Катей провожать его домой после скандала в ресторане.

«Я была очень расстроена. Да что там! Есенин спал, я сидела над ним и плакала. Мариенгоф „утешал“ меня:

А.Л. Миклашевская

– Эх вы, гимназистка!

Вообразили, что сможете его переделать! Это ему не нужно!

Я хорошо понимала, что переделывать его не нужно! Просто надо помочь ему быть самим собой. Я не могла этого сделать. Слишком много времени приходилось тратить, чтобы заработать на жизнь моего семейства».

Есенин был по-настоящему увлечен Августой. Вслед за первым стихотворением появились и другие – широко известные, являющиеся настоящими эталонами лирики Есенина: «Заметался пожар голубой…», «Ты такая ж простая, как все…», «Пускай ты выпита другим…», «Дорогая, сядем рядом…», «Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…», «Вечер черные брови насопил…». Все они составили цикл «Любовь хулигана» с общим посвящением «Августе Миклашевской».

Встречалась Августа и с Айседорой – та обратилась к ней как к своей преемнице. «Она смотрела на меня и говорила:

– Есенин в больнице, вы должны носить ему фрукты, цветы!..

После этого она стала проще, оживленнее. На нее нельзя было обижаться: так она была обаятельна».

Но Августа не собиралась становиться сиделкой у Есенина, близость с «поэтом и хулиганом» вовсе не нужна Августе, она влюбилась в балетмейстера Большого театра Льва Александровича Лащилина, ждала развода от мужа и воспитывала общего с Лащилиным сына Игоря.