Любовь во тьме

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, она поднимает руки и двумя быстрыми движениями запястья задергивает шторы. Она исчезает из моего поля зрения так же быстро, как и появилась, оставляя меня стоять на физическом и метафорическом холоде с невысказанными словами поклонения на устах.

✽✽✽

Начало апреля.

Звук ударов костяшками пальцев по стеклу будит меня с жестокой эффективностью. Застонав, я приподнимаю затекшее веко только для того, чтобы встретиться взглядом с Рисом. Он наполовину согнулся в талии и смотрит в окно моего заднего сиденья, его критический взгляд блуждает по всему салону моей машины, прежде чем вернуться ко мне.

- Проснись и пой, Спящая красавица, - восклицает он слишком громко для этого утреннего часа. Он подчеркивает свои слова хлопком ладони по моему окну, и теперь я действительно просыпаюсь.

- Какого хрена тебе нужно? - Бормочу я, садясь и расстегивая свой спальный мешок.

-Нахал, - протяжно произносит знакомый голос с другой стороны машины. - Я бы сказал, что ты, должно быть, встал не с той стороны кровати этим утром, но, очевидно, это не та проблема, с которой ты сейчас сталкиваешься. Возможно, прошлой ночью спальный мешок был слишком уютным? - Спрашивает Роуг.

Я пристально смотрю на него, а затем оглядываюсь через плечо, видя Феникса через заднее ветровое стекло. Болезненный стон вырывается из моего горла вместе с внезапным желанием полностью превратиться в мумию в моем спальном мешке и вообще игнорировать их.

Я показываю Роугу средний палец и для пущей убедительности ударяю им по оконному стеклу. Он мрачно усмехается и невозмутимо подносит ко рту одну из двух кофейных чашек, которые держит в руках.

Я предполагаю, что это самое близкое, что я когда-либо буду чувствовать себя животным в зоопарке, и я ненавижу это. Я надеваю туфли и свитер и спускаюсь к дверце заднего сиденья, прежде чем распахнуть ее.

- Чему я обязан неудовольствию вашей компании? - Спрашиваю я. - Снова пришел вмешиваться в дела, которые тебя не касаются?”

Я не видел никого из них с тех пор, как они выдали меня Нере, не дав мне возможности объясниться.

- Не вини нас, Нера влюбилась в тебя. У нас не было выбора, кроме как убедиться, что ты чист , - говорит мне Феникс, скрещивая руки на груди и небрежно прислоняясь к машине.

Рис подходит к нам с этой стороны машины и объясняет: - Мы заботимся о своих. Они - наша единственная семья.

Я не могу винить их за то, что они сделали. И потому, что именно моя ложь, мое бездействие втянули меня в эту историю, и потому, что я понимаю первобытную потребность защищать тех, кого ты любишь, и тех, кого они любят в ответ.

Говорит Роуг, его лицо бесстрастно, но в его словах есть какая-то страстность: - Я понимаю, почему ты сделал то, что сделал, - говорит он, кивая один раз. - Для твоей мамы.

Между нами возникает взаимопонимание, но ни один из нас не признает этого.

- Итак, чего вы хотите? - Спрашиваю я, глядя на них троих.

- Девочки рассказали нам, чем ты занимаешься , и мы захотели увидеть это своими глазами. - Феникс оценивающе смотрит на мою машину и на то, как я в ней устроен. - Тебе вообще есть где жить?

- Ты на это смотришь.

Он переводит взгляд на меня, и если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что он выглядит почти впечатленным.

- Каждый вечер? - спрашивает он, забирая у Роуга вторую чашку кофе и протягивая ее мне.

Я чувствую себя так, словно только что прошел испытание. Учитывая, что я знаю, что он сделал, чтобы вернуть Сикстайн, я надеюсь, что его одобрение означает, что я добиваюсь прогресса с Нерой.

Я принимаю это, кивая. - Каждую ночь.

Прошло четыре недели с моего первого дня в кулинарном институте в Лионе. Четыре недели с тех пор, как в тот же вечер я вернулся в Обонн и безуспешно пытался заставить Неру поговорить со мной.

С тех пор я возвращался сюда каждую ночь.

Тридцать две ночи.

Тридцать два утра, когда ты просыпался, так и не поговорив со мной.

Каждый день мои дневные занятия заканчиваются около семи часов. Я убираю и упаковываю свою станцию, сажусь в машину и два с половиной часа еду в Обонн. Я всегда приношу с собой блюда, которые приготовила для нее. Обычно это смесь новых рецептов, которые я выучил, и ее любимых, в надежде, что это заставит ее простить меня.

Каждый день мое путешествие обратно в Обонн всегда одно и то же. Я паркуюсь на стоянке у Пера, в том же месте, что и обычно, прямо под окном Неры. Я звоню в ее дверь и с нетерпением жду, когда она спустится и возьмет еду.

Каждый день я ловлю себя на том, что затаиваю дыхание, когда вижу ноги в носках, спускающиеся по ступенькам лестницы здания. Вместо облегчения меня охватывает смятение, когда я понимаю, что это одна из ее подруг.

Они подходят к двери, чтобы встретить ее.

Она никогда этого не делает.

Ни одной из этих ночей.

Это эмоциональная пытка - не видеть ее. Еще хуже знать, что на нее это не влияет. Я чувствую, что теряю ее, как будто она ускользает у меня из рук, как бы крепко я ни старался держаться.

- Она сама о себе заботится? - Я спрашиваю девочек.