Любовь во время пандемии

Говорить было больше не о чем. Но Вера продолжала сидеть в чужой квартире, выглядывая во двор, пока не поняла, что Нина Калинина сегодня не выйдет. Вспоминала свой сегодняшний визит к соседу, весь состоявшийся разговор и то, как два человека смотрят друг на друга. И если совсем недавно между ними стоял Малеев, то теперь его больше не было.

Глава семнадцатая

Она позавтракала, стала собираться, чтобы отправиться в офис, когда ей позвонил Окунев:

– Пять минут назад ваш сосед вышел из дома и сел в поджидающий его «Мерседес» представительского класса. Машина принадлежит «Свит-банку».

– Он поехал в больницу, где ему предстоит операция, – объяснила Бережная. – Он вышел из дома один? Калинина не выходила с ним?

– Не выходила, и похоже на то, что не выходила и раньше. А что, разве она была у него?

– Я вчера беседовала с ними.

– Дом, где вы сняли квартиру, строила компания, которая обслуживается в банке. И управляющая компания – тоже их клиент. Большинство непроданных квартир в залоге у банка…

– Это сейчас не так важно. Миллз у себя, то есть в квартире Малеева?

– Вероятно, она еще спит. Девять часов утра для дамы – время самых сладких снов.

– Отслеживайте ее звонки и передвижение. Возможно, ей угрожает опасность.

– Может, Петра к ней послать?

– Хорошая мысль. Только пусть он из машины не выходит, а просто наблюдает. А я скоро приеду.

Она вышла на площадку и направилась к лифту, но остановилась и вернулась к квартире Осорина. Нажала на кнопку звонка, потом еще раз. Наконец дверь открылась, на пороге появилась Калинина, которая делала вид, что выходит или собирается выходить.

– Я решила вас довезти, куда скажете, – предложила Бережная.

– Мы вроде на «ты» перешли, – напомнила Нина.

– Так поедем?

Нина кивнула.

Подошел лифт, они вошли в кабину.

– Ты хочешь продолжить вчерашний разговор? – спросила Калинина.

– Очень хочу. За столом Михаил Борисович прервал его на самом интересном месте.

– Он сказал, что Эмили Миллз – не писательница, – напомнила Нина, – и сам же перевел разговор на другое.

– Да я поняла: тема для него неприятная.

– Весьма. Он вообще считает, что все, что произошло с ней, – его вина. Вот такой он человек совестливый.

– А на самом деле?

– На самом деле она сама себя сделала такой.

Лифт остановился внизу. Они оказались на площадке первого этажа, потом вышли во двор, направились на стоянку автомобилей и подошли к «Корвету».

– Ого! – удивилась Нина. – Никогда не ездила в такой.

– Я тоже крайне редко.

Сели в машину, и Бережная, заведя двигатель и развернув автомобиль, продолжила:

– Последний роман Малеева… прости, твой последний роман, вышедший под его именем, выдумка от начала до конца?

– Наоборот: это мое расследование. Конечно, вымысла много, но я основывалась на той информации, что у меня была. Витя эту книгу прочитал, лишь когда она вышла из печати. Разозлился и сказал, что она его убьет.

– Кто?

– Вера, но вы же давно все поняли. Он боялся, что его убьет Инна Шамко.

– Кто? – не поняла Бережная.

– Инна Шамко, она же Инга Осорьина, она же Эмилия Миллз. А еще очень недолгое время она была Инной Мазиной – женой авторитетного бизнесмена, который потерял свой бизнес и жизнь, потому что решил, что Каро Седой ему не указ. Под этим именем она уехала в Италию, где познакомилась с американцем… Представилась ему русской писательницей, а тот сообщил ей, что у него родственник возглавляет издательство. Она пыталась писать сама, но поняла, что не получается, и обратилась за помощью к Вите. А тот и сам писал плохо, хотя был неплохим рассказчиком и обладал почти феноменальной памятью, поэтому привычно попросил меня, не раскрывая имени той, кому я буду помогать… Сказал, что так мы точно не будем нуждаться в деньгах, потому что я со своим талантом могу писать и левой ногой…

– Про эту Инну вы уже знали все?

– Нет. Долгое время совсем ничего не знала. Но у меня были в памяти обрывки Витиных рассказов или разговоров с его приятелями. Начнем с того, что Малеев с Женей Горобцом никогда не были друзьями. Каждый раз их совместный бизнес рушился, когда Горобец начинал всю прибыль распихивать по своим карманам, уверяя, что его кто-то кинул. Он открыл школу моделей, и Витя Малеев вошел в долю своими деньгами и теми, что он мог где-то занять. Женя подсунул ему Наташу. Не то чтобы она очень нравилась Малееву, но внешне, конечно, по сравнению со мной, она – фотомодель. Вот только родной брат Евгения вдруг тоже воспылал к ней чувствами. Витя уступил, думаю, что не безвозмездно. После чего вернулся ко мне, думая, что я ничего не знаю. Мне одно время казалось, я даже не сомневалась, что Евгения в машине задушила именно Наташа. Витя сам проговорился как-то, что Женьку задушила баба. Поверить в это было трудно, но конфликт между Наташей и Евгением Горобцом действительно был. Она же знала, что ее продавали и перепродавали, а ей платили гроши. А она оценивала себя очень дорого. Но возможно, что, говоря о бабе, Малеев имел в виду другую.