Любовь во время войны (СИ)

Ах, как весело! Она давно так не веселилась. Вернее будет сказать, что она давно не веселилась вовсе. Санса не поняла, когда именно ей пришла в голову мысль пригласить на последний танец одного из тех, кто ходил с Джоном за Стену, и только сделав шаг к столу она поняла, кого она хочет пригласить. Почему — она не знала, и решила об этом не думать. Разумеется, она узнала Пса — он из тех людей, которых трудно забыть. Узнала — и не обрадовалась, он был для нее призраком того прошлого, к которому она не хотела возвращаться. Но потом пришли и другие воспоминания — о тусклой и незаметной, точно плохо начищенная посуда, доброте этого человека: о белом плаще, укрывшем ее плечи, когда Джоффри приказал избить ее в тронном зале; о руке, остановившей ее от того, чтобы сбросить его в ров; о кишках, которые вывалились из живота человека, который хотел ее изнасиловать. В конце концов, все это оказалось зря… Но кто из них тогда об этом знал?

Протягивая ему руку она рисковала — вдруг он не умеет танцевать или грубо откажет ей? Но ничего от этого не случилось — танцевал он достаточно хорошо для человека, чья работа — убивать. В тех фигурах, когда нужно было брать ее за руку или обнимать за талию, он не позволял себе лишнего, как другие мужчины, танцевавшие с ними. Ему, кажется, было все равно, что она молода и красива, и это ее успокаивало, позволяло продолжать шутить и улыбаться, несмотря на склизкий комок внутри, несмотря на то, что предсмертное пророчество ее мужа оказалось правдой, более ужасной, чем она могла себе вообразить. И вопреки всему ей было весело даже сейчас — и, как всегда, шагая по коридору со свечой в руке к себе в спальню, Санса улыбалась и чувствовала, что щеки у нее горят.

Но спустя несколько дней от веселья не осталось и следа. Замок наводнили чужеземцы, забот у нее стало больше, но самое главное — она видела, что Джон (который оказался и не Джоном вовсе — это ей еще предстояло усвоить и принять) отдаляется от нее. Конечно, ее звали на военные советы, и вежливо слушали, когда она говорила, но Санса не могла не ощущать себя с каждым разом все более лишней в обществе королевы Дейенерис, Джона-Эйегона, лорда Тириона — хотя тот был с ней учтивее прочих, и, хвала всем богам, заверил ее в том, что их брак признан недействительным, — и даже мейстера Волкана. В ней снова видели снова всего лишь женщину, чей долг — заботиться о столах и постелях. «И рожать детей» — но эту мысль она упорно гнала от себя, хотя понимала, что желанной свободы ей осталось недолго.

Сегодня ей опять не спалось. И чаша вина с пряностями не помогла. Санса уже почти подошла к двери кухни, чтобы налить себе еще, но остановилась. «Ну нет — в этом я на нее походить не хочу» — с этой мыслью она снова вернулась к себе, но вместо того, чтобы лечь в постель, она накинула теплый плащ и вышла во двор. Свежий ночной воздух поможет ей заснуть, а если нет — что ж, она зажжет свечу и будет сидеть над книгами, пока ее не сморит от усталости. На внешнюю стену она не пошла — там были стражники, а ей хотелось побыть одной. Но на внутренних переходах между разными частями замка обычно никого не было. Она медленно поднималась по лестнице на одну из старых необитаемых башен, когда откуда-то сбоку выскочила тень, и она врезалась в нее. Тень схватила ее за руку так, что стало больно, и знакомый голос произнес:

— С этих ступеней падать долго, миледи. Хотите убить нас обоих?

— Что вы здесь делаете?

— Могу спросить вас о том же.

— Я в своем доме.

— А я стоял в дозоре по приказу вашего брата. Меня сменили, и я решил пройтись по замку.

— Зачем?

— Война у нас на пороге. Лучше знать место, в котором, возможно, придется сражаться. Я ответил на ваш вопрос?

— Да, милорд.

— Я не лорд. И все еще не сир.

— Как же мне вас называть?

— Леди собралась вести со мной разговоры?

— Мы уже разговариваем. Я хозяйка, вы мой гость, невежливо будет никак к вам не обращаться.

— Плевать мне на вашу вежливость. Если хотите, можете звать меня по имени.

— Когда-то вы звались Псом.

— Больше нет.

— Почему?

— Долгая история.

— Вы спрашивали, что я тут делаю? Я не могу заснуть, вышла прогуляться. И я не прочь послушать вашу историю.

— В другой раз. Лучше скажите мне, что это за башня?

— Разрушенная.

— Это я вижу.

— Вы не поняли — это ее название. Когда-то в нее ударила молния, и верх башни обрушился. Восстанавливать ее не стали.

Она подошла к окну, спиной ощущая его присутствие и с удивлением заметила, что в ее напряжении не было страха. Больше того — темнота придала ей смелости, и она вдруг заговорила о другом.

— Я так и не поблагодарила вас.

— За что?

— За то, что вы предлагали увезти меня из Королевской гавани.

— Не стоит. Я был пьян и нес невесть что. Вдвоем нас бы поймали дней через десять, мою голову насадили бы на пику, а тебя бы Джоффри измордовал так, что смерть начала бы казаться избавлением.

— Возможно. А возможно мы добрались бы до Риверрана…

— И ты бы попала на Красную свадьбу в Близнецах. Так что лучше порадуйся, что тебя там не было, и ты до сих пор жива.

— Я не уверена, что этому всегда нужно радоваться.