Любовь-война

Блин, какая же ты необыкновенная… Девочка моя… Говорил же, что поцелую, а ты «никогда», «никогда»… Нравится тебе со мной воедино сливаться? Ну, скажи, что нравится! Зачем нам с тобой эта война? Давай лучше облизывать друг друга, вот так, как сейчас. Хорошо же… Неужели после поцелуя нашего сладко-соленого свалишь от меня опять? Неужели сможешь?

Словно услышав мой немой вопрос, Крис вдруг отталкивает меня с такой нехарактерной для девушки мощью, что меня невольно ведет назад.

- Ну ты чего… - недовольно начинаю я, и тут же замираю.

Потому что по ее щекам градинками катятся слезы.

Глава 48

Андрей

Крис плачет. Ее глаза, напоминающие два лесных озера в ночи, стремительно переполняются влагой, которая изливается наружу, разлиновывая лицо мокрыми полосками.

Это из-за меня? Из-за поцелуя, который я у тебя силой вырвал? Ну извини меня, глупого, я ведь думал, что тебе тоже нравится… Что тебя тоже ко мне тянет…

- Какая же ты сволочь, Шульц! – кричит она срывающимся голосом и вдруг неожиданно набрасывается на меня с кулаками.

Бьет по лицу, плечам, груди, да так лихо, что я еле успеваю уворачиваться и ставить блоки. Джеб, хук, снова джеб – вот это она лупит! Не зря столько лет кикбоксингом занималась!

- Крис… Вот черт… - пытаюсь вставить хоть слово в поток ее бесконечных ударов. – Да что с тобой такое?!

- Сегодня одна, завтра другая, да?! – истерично вопит она, продолжая меня мутузить. – Решил на чувствах моих сыграть?!

- Какая нахрен другая?! – ничего не понимая, я пячусь назад.

- Козел! Подлец! Ненавижу тебя! – окончательно распалившись, она наносит удар-подсечку по ноге, и мне стоит огромных усилий устоять на месте. – Будто ты в лагере надо мной мало поиздевался!

- Крис! – ору я, хватая ее за плечи и встряхивая, как тряпичную куклу. – Ты че вообще несешь?! Как я в лагере над тобой издевался?! Это ты тогда дурку врубила и давай нашу дружбу дерьмом поливать!

- Значит, это я виновата, что ты с Нарьяловой по углам зажимался и над дневником моим ржал?! – взвивается девчонка, вырываясь из моих рук.

Она головой, что ли, ударилась?! Че за ахинею порет?

- Каким таким дневником?! – окончательно потеряв самообладание, ору я. – Я тебя ни хрена не понимаю!

- Лжец! – переходя на ультразвук, верещит она и вновь с силой толкает меня в грудь.

Споткнувшись то ли об корягу, то ли об пень, я лечу ничком на землю, а в следующее мгновенье Крис напрыгивает на меня сверху, продолжая дубасить по моему лицу, что есть мочи. В нее будто бес вселился: глаза горят каким-то лихорадочным блеском, ноздри раздуваются, а изо рта одно за другим сыплются ругательства. Будто с шабаша сбежала, натуральная ведьма!

Чувствую, что она уже и губы мне разбила, и щеки расцарапала, но в ответку ей вмазать, разумеется, не могу. Девчонка же она как-никак. Пускай дикая, неуправляемая, импульсивная, но все равно девчонка. Поэтому я просто прикрываю голову руками, а затем, улучив удобный момент, обхватываю ее за талию и пытаюсь подмять под себя.

Какое-то время мы катаемся по земле в ожесточенной борьбе, вцепившись друг в друга. В любой другой момент эта возня могла бы вызвать во мне эротические настроения, но сейчас совсем не до этого. Крис того и гляди выдавит мне глаза! И это, мать вашу, не метафора! В ней столько необузданной ненависти, столько ярости и гнева, что у меня, несмотря на превосходство в физической силе, далеко не сразу получается ее утихомирить.

Даже когда я наконец оказываюсь сверху, зафиксировав ее корпус ногами и удерживая ее руки разведенными по сторонам, она не хочет сдаваться. Вырывается, брыкается, рычит, но все безуспешно. Я никуда ее не отпущу, пока мы во всем не разберемся.

- Что за хрень там с дневником?! – спрашиваю я, с трудом переводя дыхание.

- А то ты, блин, не знаешь! – с вызовом выплевывает она.

- Объясняй!!! – изо всех сил напрягаю голосовые связки, чтобы перекричать эту сбесившуюся стерву.

- Нарьялова сперла мой дневник! – с обидой выпаливает Крис. – И стала его зачитывать на пятачке! А ты стоял и смеялся надо мной! Вместе со всеми!

Вот так люди немеют. Теряют дар речи к чертям собачьим и лишаются возможности что-либо сказать. Да какой там сказать… Я у меня даже думать нормально не получается! Мысли в панике носятся в башке, как испуганные дихлофосом мошки. Ничего не соображаю!

Лагерь, Нарьялова, пятачок… Да, что-то припоминаю. Она зачитывала какие-то анекдоты, а потом Кавьяр на нее напала и…Ох, елки-палки! Только не говорите, что тот блокнот с шутками и был личным дневником Крис!