Любовь вопреки

— Вот чёрт, — пробормотала женщина, когда милиционер отошел настолько, что не мог её услышать, — надо было уехать. Подумаешь, бомжарка какая-то… И без меня под забором бы сдохла. А теперь ещё и с этим разбираться.

Дверца «Феррари» громко хлопнула, зажглись желтые противотуманные фары, в их свете можно было рассмотреть, как милиционер и врачи «Скорой помощи» наклонились над телом пострадавшей.

— Ну что там? Труп в состоянии сильного алкогольного опьянения? — спросил милиционер и сам ухмыльнулся от, как ему казалось, удачной своей шутки. — Вы забирайте тело и прямо в морг без остановок.

— Мы тела по моргам не транспортируем, — ответил ему в тон пожилой фельдшер. — Если труп — будем вызывать экспертов и ждать перевозку.

— Так бомжиха же!

— А у нас инструкций по бомжихам отдельных нет. Всё по людям. Посветил бы лучше да помог.

Фельдшер дотронулся рукой до боковой поверхности шеи.

— Жива! Пульс есть, но слабый. Не довезём. Как пить дать, не довезём. И, слушай, шеф, алкоголем от неё не пахнет. Черепно-мозговая однозначно, субдуральная гематома, и явно нарастает. Не довезём, помрёт. Давай носилки, — крикнул он шофёру, вкалывая пострадавшей обезболивающее. Иммобилизовал сломанные конечности. Загрузил вместе с шофёром женщину в машину. Поставил систему.

— Так, может, вы её это… сразу в морг, раз всё равно не довезёте?

Фельдшер лишь улыбнулся сотруднику ДПС, покачал головой и влез в машину.

Несмотря на позднее время, на месте происшествия собралось всё же человек пять зевак. Стояли поодаль, разглядывая «Феррари» да и хозяйку диковинки, подкрашивающую губы в автомобиле. На то, что творилось возле пострадавшей, старались не смотреть. Что с неё взять — бомжиха!

— Пьяная, наверно.

— Врачи определят…

— И документов при ней нет… Много их тут ошивается в сквере, потом гадят в подъездах, — раздавались ленивые реплики.

— А мы вот домофон установили, — вклинился в разговор бойкий женский голос, — теперь ни один алкаш войти на лестницу не может. Раньше спасения не было, подъезд у нас крайний, так просто отхожее место какое-то устроили, — полная благообразная старушка в ажурном пуховом платке легко завладела вниманием окружающих. Она остановилась и катала перед собой взад и вперёд детскую коляску, прикрытую от снега полиэтиленовым чехлом. Но посудачить на любимую тему ей не удалось, ребёнок в коляске зашелся криком. — Тише, тише, не плачь, — защёлкала она пальцами над коляской. — Агу-агу… Проснулся мой маленький от этих сирен. Ну ладно, чего уж тут стоять, увозят уже… Пора Петечке домой, кашку кушать, — с сожалением сказала старушка и пошла своей дорогой. За ней разошлись и остальные.

С неприятным скрежетом задвинулась дверца скорой, закрутилась синяя мигалка патрульной машины, взревел мотор «Феррари», и через несколько минут на улице опять стало пустынно и тихо.

Почти во всех окнах пятиэтажек мирно горел свет, ветер стряхивал с крыш и гонял по пустой улице клубы позёмки.

Единственным напоминанием о ДТП остались кроссовки, как будто нарочно аккуратно поставленные посреди дороги под фонарём.

Её день рождения. Хорошо, что она ушла — Александр собирался сделать жене сюрприз. Ещё утром на сэкономленные двести рублей он купил три плавленых сырка, три эклера, пачку чая, полкило сахарного песка и триста грамм соевых батончиков.

А для Жени маленького плюшевого медвежонка голубого цвета. Девочка занималась новой игрушкой и не мешала Саше готовиться к празднику.

Он вымыл тарелки и чашки, вскипятил воду, заварил чай, перенёс из кухни в большую комнату стол и табуретки. Расставил угощение на бумажной скатерти. Вот, всё готово! Можно и начинать…

Раздражение привычно зашевелилось, но Саша сдержался и не стал делать замечаний дочери, которая раскидала по ковру лоскутки.

Сказала, что скоро придёт, а самой до сих пор всё нет.

Когда стемнело, Саша начал беспокоиться. Пойти поискать, что ли?

— Женя, ты посиди… На столе ничего не трогай! Я пойду за мамой схожу.

Девочка всё заворачивала медвежонка в тряпочки и так была поглощена этим занятием, что даже не стала капризничать, что остаётся в квартире одна.

Саша накинул весенний плащ — в куртке ушла жена, а кроме этого надеть ему было нечего.

Он хорошенько закрыл дверь, повернул ключ в замке на два оборота — всё же Женька одна…

Во дворе у дома уже никто не гулял. Мамы и бабушки с детьми ушли, а для собачников было ещё рано.

И спросить-то не у кого. Саша бесцельно брёл вперёд, зябко ёжась на ветру. Не кричать же в самом деле! И куда она могла пойти в такой холод?

Странный предмет привлёк его внимание. Ботинки вроде. Прямо на дороге кто-то бросил, может, подобрать? Он наклонился, стряхнул снег… Кроссовки, крепкие ещё… Да ведь это… Это её обувь! Он отпрянул и всё смотрел, не решаясь дотронуться. Что-то огромное и страшное наваливалось вместе с осознанием беды.

— Долли! — услышал он у себя за спиной. — Ко мне! — Из-за поворота с радостным лаем выбежала собака, пронеслась по улице, вернулась, остановилась и принялась нюхать обувь.

— Фу, Долли! Брось!

Саша обернулся и увидел хозяина. Они иногда встречались в магазине.