Любовь вопреки

Анатолий взял стул, придвинул к металлической кровати, на которой лежала неизвестная, и сел рядом. Если бы он располагал информацией как ее зовут, можно было бы обращаться к ней по имени и говорить. Очень важно и нужно говорить — может, пациент слышит. Как знать…

Для каждого человека самое приятное — это его имя. В паспорте, что отдала ему баба Нина, значилось имя Маргарита. Еще вчера он сомневался в том, что паспорт принадлежит именно этой женщине, а сегодня уже нет. Ведь ту опознал муж, и патолог что-то говорил о выдаче тела.

Аппарат искусственного дыхания шлепал и вздыхал с характерным звуком. Гармошка в стеклянной колбе сжималась и разжималась, заставляя легкие наполняться кислородом, неся жизнь органам и тканям.

Анатолий взял ее руку и сравнил ее ногти со своими. Если у пациентки они более синие, то дело плохо. У молодой женщины ногти синими не были.

Он сжал легонько ее ладонь, потом погладил.

— Рита, вы меня слышите? Я ваш врач, Анатолий Сергеевич Анисимов. Рита, вы не представляете, как мне важно увидеть ваши глаза. Я еще вчера обратил внимание на ваши руки. Вы не похожи на человека, занимающегося физическим трудом. У вас очень красивые руки. Рита, я мог бы пригласить к вам ваших родственников, друзей. У такой интересной женщины обязательно должны быть друзья. Рита, помогите мне. Давайте вместе найдем их.

Опять подумал, что успех в борьбе за жизнь больного зависит от трех вещей: современного оборудования, наличия медикаментов и квалифицированного коллектива врачей, сестер, младшего персонала. А что есть у них? Минимум всего, вот поэтому Рита — а он был уже просто уверен, что женщину зовут Рита, — должна помочь сама себе и ему. Потому что она должна жить и выздороветь.

Ответной реакции не последовало. Ну что ж, рано, пожалуй, рано. Мозг травмирован и закрыт. Спряталось сознание, боясь выйти наружу, боясь боли физической и моральной. Вот так он думал про свою пациентку. Ничего, он придет к ней завтра, а сегодня она в надежных руках. Переговорил с врачом реаниматологом, сверил назначения, попросил медсестру не забывать приглядывать за его пациенткой и вернулся в отделение. Еще раз заглянул в палаты, которые вел, и собрался домой. Рабочий день закончен.

Молока купить не удалось, сахара тоже. А дома… Что есть дома? Анатолий рассмеялся сам себе. Дома есть килька в томате, целый ящик. Это ему Михайличенко удружил. Больной у него выписался, завскладом, вот и презентовал всем врачам отделения возможность купить по коробке кильки и два ящика кофе индийского в коричневых жестяных банках. А что, еда не портящаяся и очень нужная, как, например, сегодня. Когда о готовке не может быть и речи, да и других продуктов тоже не имеется.

Ел перед телевизором, слушая новости. Потом решил посмотреть фильм, но до его начала пошел покурить на балкон. «Астра» его не вдохновила, потому взял «Беломор».

Папиросы тоже подарок бывшего пациента. Целый блок.

Фильм он не запомнил, уснул с самого начала и проснулся от сладострастных стонов. По телевидению показывали порно.

ЧАСТЬ 6 САША В БОЛЬНИЦЕ

Александр открыл глаза. Не беспамятство владело им, нет — он спал. Сознание путалось, мысли ворочались вяло, слабость мешала подняться. Снотворным его накачали, что ли? Палата странная. Послеоперационная? Почему он тут один? В приемном покое народа было не протолкнуться, последнее, что он помнил — это препирательства врача и санитарки, а потом провал. А Женя одна дома! Сколько он тут? При попытке подняться зашелся кашлем и тогда только понял, что лежит под капельницей. Неприятная испарина покрывала все тело. Даже лежа Саша ощущал дикую слабость, и неумолимо клонило обратно в сон. Как бы позвать кого-нибудь? Должны тут быть люди. Как будто в ответ на эти мысли, открылась дверь, вошла сестра, следом, наверно, врач. Его Александр не помнил — там, в приемном покое, с ним другой разговаривал, высокий и злой, а этот низенький и улыбчивый, в очках, лысый.

— Ну вот, Сергей Николаевич, нам наконец удалось сбить температуру.

— После смены антибиотиков? Вы ему теперь лонгацеф вводите?

— Сегодня с утра ввели повторно, через двенадцать часов после первого вливания, и результат налицо.

— А под расписку я могу домой? — Александр из всего сказанного понял: валяется он тут больше суток. — Мне срочно надо! У меня там дочка маленькая одна дома осталась. Я все равно уйду, даже если нельзя!

— Успокойтесь, молодой человек, — лысый добряк вдруг превратился в неумолимого врачевателя, — о доме не может быть и речи. Это вам еще повезло, что вовремя обратились — с пневмонией, знаете ли, шутки плохи. А вы запустили заболевание, довели себя до выраженной дыхательной недостаточности. Дочери вашей, я полагаю, живой папа нужен.

Сестра укоризненно зыркнула на лысого, замотала головой. Доктор замолчал, вздохнул, потер затылок, присел на стул рядом с кроватью. — Извините, но лечиться вам придется.

Дальше молчание, наполненное осознанием всего ужаса случившегося. Ольга умерла… Александр обратился к сестре: