Любовь загадочна когда она свежа (СИ)

Отклонив ненадолго курс предисловия на реку повседневности, в чьем русле бежит вода текучки, - заметим, что лента реки является пограничной полосой страны прекрасного, простирающейся за ней. С определенной точки зрения мощная энергетическая струя текучего настоящего стремится отобрать у человека возможность размышлять о величественном и героическом, совершенном и вечном, возможность, ему данную человеческим сознанием. Конвейер времени, мчащий нас в своей ленте в будущее, как киноролик, мешает нам остановить внимание на спокойных, не несущихся вскачь часах, днях, отданных размышлениям о прекрасном, высоком и самоосознанию, мешает установить внимание на истой красоте, духовности и развитии души. Но всякий человек, как говорит всякий философ и эстетик, тем и не похож на животное, что силен занять себя и нуждаем в удовлетворении своих духовных потребностей. Способен не только есть, спать и удовлетворять свои биологические потребности. Когда он осознает такую возможность, великий дар, сопутствующий нашей жизни, словно компенсация за нелегкость человеческой доли, он находит в себе особую силу. Он уже может вырываться раз от раза из экспресса времени, совершать попытки взглянуть на окружающее с точки зрения прекрасного и духовного. Регулярные целеустремленные усилия дают ему нравственное очищение и возвышающее обновление себя как личности.

Книга "Любовь загадочна, когда свежа" говорит категориями прекрасного. В ее основании лежат краеугольные камни древнеиндийской драматургии. Впервые систематически индийское учение о театре было представлено мудрецом Бхаратой Муни в Натья-шастре, куда кроме того вошли трактаты о музыке и хореографии. Этот древний эстетик и его последователи учили, что должным образом подготовленный любитель театра, созерцая спектакли, разыгранные грамотными актерами, черпает новый опыт, расширяя, углубляя и, наконец, уточняя миропонимание. Такой эффект имеет место, поскольку зритель переживает настроения, неиспытанные им до сценического представления и настроения, когда-то испытанные, например, в безмятежном детстве, но со временем засыпанные илистыми осадками реки повседневности, отражаемые зеркалом чувств актеров, пристально всмотревшихся в своих героев. Таким образом, он получает освобождение от невежественных суждений, замещая их истинным пониманием самых разнообразных явлений и чувств. Положим, утрированная оценка мужчиной женской худобы, толщины или черноты кожи превращается в объективную, и вот дама уже видится судящему о ней стройной, полной или смуглой; либо отображенные в чьем-нибудь вогнутом зеркале недалекость, слабость и трусость монаха, заперевшегося от мира в пещерный гроб, предстают пред зрителем как дальновидность, сила духа и смелость.

Древнеиндийская теория театра описывает этикеты и виды отношений между враждебно расположенными друг к другу людьми, нейтрально расположенными, слугой и господином, друзьями (подругами), родителем и ребенком, женой и мужем, любовницей и любовником. Эта драматургия дает представление о свойственных этим связям настроениях и их чистых выражениях. Это проявления прекрасного, комического, трагического и других эстетических категорий с их настроениями изумления, ликования, комизма, гнева, страха и сокрушения; это проявления порождаемых ими эмоций в чистом виде, либо в смешении переживаний вкусном или невкусном, которые в итоге выливаются в сообразные поступки. Отчетливый и богатый язык красноречивых жестов, мимики, символов и поэтической речи позволяет зрителю, освоившему их значение, правильно воспринимать, а затем оценивать происходящее на сцене. Например, грамотные индийские певцы всех времен, если они к тому же были чувствительны, могли петь такие мелодии и песни, в которых на каждую ноту и многочисленные микротона*{в интервалах между нотами ведические микротона более учащены, чем в мировой нотной гамме} ведической нотной гаммы (в согласии с текстом, если это была песня) соответствуют определенные человеческие эмоции. Поэтому квалифицированный слушатель по их лицам и, вникая в музыку, безошибочно различает смысл композиции, знакомясь с тем, о чем поведал в своем душевном монологе сочинивший его композитор. Так те, кто принимал учение Бхараты Муни и воплощал его в своей жизни, могли, развив свои чувства, добиться правильных взаимоотношений с современниками во всех сферах жизнедеятельности.