Любовь зла, или Разрыв шаблона в действии

Один только Фёдор не ел и смотрел на меня пристальным и тоскливым взглядом.

Не буду облегчать ему ни одного шага навстречу!

Вот такая я сегодня принципиальная.

Стараясь держать лицо, и не выдать какая борьба чувств и разума идет внутри меня, поставила цветы в двухлитровую банку за неимением вазы и тоже налила себе тарелку борща. Он получился очень вкусным, но, как и полковнику, «не зашел». С этой чертовой нервотрепкой немудрено похудеть, а мне в моем возрасте это противопоказано – велика вероятность раньше времени превратиться в сморщенную обезьяну. Поэтому буквально заставила себя взять в руку ложку и доесть всю тарелку.

Потом под радостное улюлюкание детишек разрезала торт и самый большой кусок достался Паше, который мгновенно набросился на шоколадное лакомство. Сладкоежка…

Полковник от торта отказался и, выразительно кинув взгляд на свои старые наручные часы, произнес:

- Кто-то в кино собирался. Вы точно хотите ехать?

- Да! Да! – закричали мальчишки и принялись с умильным усердием молниеносно уничтожать свои порции.

Лизка повернулась ко мне и с кислой миной, оглядев меня с ног до головы, спросила:

- Ты в этом поедешь?

- Я вообще-то никуда не собиралась, - попыталась отнекаться я.

- Э, нет! Так дело не пойдет, - возразила девочка, - Зря мы, что ли заезжали за тобой? Пацаны сказали, что без тебя не поедут.

Знает, засранка, как надавить на самое больное. Мелкие сладкоежки успели пробраться мне в самое сердце и теперь вьют веревки.

Бросила быстрый взгляд на полковника – тот все выжидает и старательно изображает мумию Тутанхамона.

Так значит…ну, держись забинтованный.

Теперь моя очередь играть на твоих нервишках.

- Дайте пять минут, я быстро соберусь.

С этими словами, преисполненная решимости довести-таки этого мумифицированного до икоты, поднялась из-за стола и направилась к шкафу.

Где мое самое сексапильное платьице?

Полковник

Как-то не так Фёдор представлял их с Кралей примирение, когда он с этими дурацкими ромашками в компании отпрысков поднимался на верхний этаж.

Во-первых, он стал невольным свидетелем того, как Ирка выперла своего прилизанного поклонника от Армани, предварительно подрихтовав ему рожу букетом, который, вероятно, был очень дорогим.

В этот момент случились сразу две вещи: стало немного неловко за свои обгрызанные садовым секатором ромашки и радостно от того, что хлыщ все же получил от ворот поворот.

Прямо бальзам на душу, жаль, что лился он недолго, потому что вся радость от встречи досталась только детям. Его самого удостоили пристальным, выжидающим взглядом, молча забрали цветы и…собственно на этом все. Больше Ира не удостоила его и взглядом, полностью уделив внимание детям.

Федор не понимал, чего добивается эта женщина.

Он сам пришел?

Пришел.

Цветы даже припер, а она его в упор не замечает.

Во-вторых, это чертово кино!

Если бы он знал, что эта затея превратиться самую настоящую пытку, то приполз бы с этими ромашками на коленях!

Когда полковник увидел, во что вырядилась Ирка для похода в кино, дышать стало в разы сложнее, а все, что ниже пояса, встало «по стойке смирно».

Короткое, обтягивающее, словно вторая кожа темно-серое платье, только с виду казалось простым, а на деле, подчеркивало каждый миллиметр ее соблазнительного тела, заставляя хотеть только одного – содрать это безобразие и запереть в спальне. Желательно своей, потому как тут ее просто нет априори.

Словно желая добить его, Ирка встала у зеркала, взбила руками и без того пышную прическу, сунула ножки в высоченные шпильки и весело сообщила:

- Я готова.

Пока ехали в город, глаза мужчины так и норовили сползти с дороги на голые красивые коленки, которые Ирка пристроила рядом с коробкой передач. Всего одно движение и можно их всласть облапать, но велик шанс получить по морде, ибо на заднем сиденье находятся дети, а сама хозяйка коленок все еще на него не смотрит. Сам-то он уже дыру взглядом протер…скорее прожег.

Но самым мучительным стало не это.

На нее все пялились.

Каждый двуногий олень считал своим долгом проводить масляным взглядом Кралькину шикарную пятую точку и бесило это до красных мушек перед глазами.

- Тебе сладкий или соленый, - из ревнивых мыслей его вывел голос дочери.

- Что?

- Папа, - закатила глаза девочка, - Попкорн сладкий или соленый? Хватит уже быть букой и смотреть на Иру так, словно ты ее убить хочешь.

Никогда бы не подумал, что это так смотрится со стороны.

- Соленый, - буркнул Федор и на мгновение завис, наблюдая, как Ира и мальчишки увлеченно выбирают мороженое.

Все же, какая она красивая. Как ее можно не любить?

Не зря мужик у кассы обернулся провожая взглядом точеные ножки.

Тут в ревнивую массу чувств затесалась капелька гордости – это его женщина! А остальные пусть пускают слюни и завидуют. Он и сам себе сейчас завидует, потому что потрогать нельзя…пока нельзя.

Билеты взяли на какой-то новый мультик. В зале был полный аншлаг, и в одном ряду не оказалось столько свободных мест. Поэтому пришлось взять три на седьмом и два на восьмом.