Любовь зла – полюбишь и мажора

– Ну и зачем тогда целоваться? – спросила я уже не так воинственно.

Молодой человек пожал плечами:

– Да просто накатило. Погоня эта и… Не знаю, не бери в голову.

Он протянул руку:

– Мир?

Я осторожно вложила в неё свои пальцы:

– Мир.

Он пожал их бережно, но крепко, а потом, как будто нехотя, отпустил.

– И называй меня, пожалуйста, Яр и на ты!

– Ладно. А ты не переходи черту.

– Я постараюсь.

Мы ещё немного погуляли, но атмосфера непринуждённости была безнадёжно испорчена, и я, сославшись на усталость, попросилась домой. Ярослав отвёз меня на своей шикарной машине в общагу, и я даже не стала требовать, чтобы он остановился вдалеке. Подъехал чуть ли не к самому крыльцу и на прощание тронул мою руку. Это было приятно. У него такие крупные, сильные, тёплые пальцы…

– До завтра? – спросила я. – Или ты опять куда-нибудь сбежишь?

– Ни за что! – улыбнулся парень. – Пусть хоть к машине привязывают – всё равно останусь. Завтра я с тобой и малявками.

Он действительно явился на следующий день в детдом. С довольной ухмылкой и починенным вертолётом.

– Пойдёшь к старшим? – спросила я, одновременно радуясь, что его не будет рядом, и тоскуя из-за этого.

– Пойду, – кивнул он. – Но позже. Если можно.

Я пожала плечами, ликуя втайне даже от самой себя.

– Расскажи мне про этих детей, – неожиданно попросил Ярослав, подсаживаясь рядом со мной на скамеечку и осторожно трогая за руку сидевшего у меня на коленях Лёню. Тот растопырил пальцы и отдёрнул руку, разрывая контакт.

– Очень тихий мальчик, – аттестовала я его. – Почти не разговаривает, с детьми не играет. Он дичился меня дольше других, а сейчас иногда приходит и просто вот так молча сидит на коленях…

– Он с рождения здесь?

– Вроде, да.

– Они все такие?

– Нет, по-разному. Кого-то в роддоме бросили, кого-то забрали из неблагополучной семьи. Но первых больше, а из семей, в основном постарше дети, уже школьного возраста. Есть ещё дом малютки отдельно – там совсем малыши, до трёх лет.

– Их всех кто-то может усыновить?

– Да. Любого. И есть разные формы. Можно оформить опеку на ребёнка и получать деньги за его воспитание, как зарплату.

– И почему их не разбирают?

Я пожала плечами:

– Воспитывать чужого ребёнка – это очень тяжело, так говорят. Многие детки побывали в семье и вернулись обратно. Родители не выдерживают, это большой душевный труд, ещё и потому, что они особенные – эти дети. Плохо идут на контакт, специфически реагируют на раздражители… Им нужно больше внимания и терпения. Очень жутко смотреть, как малыши засыпают. Они раскачиваются в постели, сами, это похоже… не знаю, на припадок какой-то. На самом деле, они так себя убаюкивают, потому что больше некому, – на этом мой голос дрогнул, и я замолчала.

– А ты хотела бы усыновить кого-то? – спросил Ярослав. – Держу пари, ты бы справилась.

Я покачала головой:

– Не вижу смысла думать об этом до замужества. Одной это слишком тяжело, и я не думаю, что детей отдают одиноким девушкам.

Парень сполз со скамейки на корточки и протянул руки к Лёне:

– Иди сюда, малой. Уже, наверное, все коленки Настёне отдавил…

Но мальчик сжался в комочек и отвернулся от Ярослава, уткнувшись мордочкой мне в шею.

– Вот какие! – воскликнул парень. – И как вы хотите попасть в добрые руки с таким поведением?

Я улыбнулась и помахала Яне, игравшей на другом конце площадки, подозвав её жестом. Эту девочку трудно назвать хорошенькой, но она была общительнее других и немедленно отреагировала на мой призыв.

– Янусь, пойдёшь к дяде на ручки?

Девочка с готовностью кивнула и чуть ли не сама забралась на колени к ошалевшему Ярославу, а потом кокетливо потеребила пуговку на его рубашке поло и вкрадчиво спросила:

– А у тебя есть конфетка?

– Яна! – осуждающе протянула я. – Тебе нельзя конфетки, ты же опять чесаться будешь!

– Ну и фто? – надулась малявка.

Ярослав покачал головой:

– Нет, прости, не взял сегодня конфетки. Завтра принесу.

– Яр, у неё аллергия!

– Ничего, что-нибудь придумаем.

– А куклу? – продолжила наступление Яна.

– Какую куклу ты хочешь?

– Яр…

Но это бесполезно! Он просто растаял от малявкиных фокусов и теперь растекается перед ней лужицей, согласный на всё.

– Как, оказывается, тебя легко очаровать! – воскликнула я, когда довольная собой Яна наконец удалилась. Лёня последовал за ней.

– Да уж, похоже, я падок на женщин! – сокрушённо согласился Ярослав. – Особенно на тех, кому до семи…

Я весело рассмеялась:

– До двадцати девяти, ты хотел сказать?

– Нет-нет, всё, с донжуанством покончено.

– С чего это?

Он вдруг наклонился к моему уху и прошептал очень интимно:

– Планирую отделяться от отца. И, по моим прикидкам, ни времени, ни внимания на всякие глупости у меня ближайшие пару лет не будет.

– Ты серьёзно? – округлила я глаза.

– Зависит от того, сольёшь ли ты эту инфу ему.

– Зачем? Да и нет у меня никаких каналов связи с ним.

– Хорошо. Да, я серьёзно. Хочу сам выбирать свой путь.

– А чем заниматься?

– Бизнесом. Но сначала поработать на кого-то. А ещё первее – закончить образование.

– А сколько тебе осталось учиться?

– Номинально – год, реально – я ни в зуб ногой. Попытаюсь за этот год подтянуть, что возможно.