Любовь зла – полюбишь и мажора

Я долго ломала голову, что бы это могло значить, но потом до меня наконец дошло: это Веня спрашивает, почему меня завтра не будет. Сильно удивилась: он никогда мне раньше не писал. Вообще не знала, что он это умеет, но плохое попадание по буквам говорило само за себя.

"Прости, у меня дела", – ответила я сразу.

Веня: "Этр твоц паренб"

Вопрос? Утверждение? О ком он говорит?..

Поразмыслив как следует, я поняла: Веня запомнил Ярослава, который был с нами в четверг, считает, что он мой парень, и спрашивает, с ним ли у меня дела.

Настя: "У меня нет парня, Веня. Ярослав – мой друг. Да, у нас дела, но это только один раз"

Веня: "Прсле завтра придешб"

Настя: "Да, обязательно"

Веня: "Спасибр"

Надо же! Мне и в голову не приходило, что он так привязан… Конечно, Тамара Владиславовна иногда утверждала что-то в этом роде, но я думала, это такой реверанс с её стороны. Чтобы мне было приятнее работать.

Как бы то ни было, на следующий день уже в полвосьмого утра мой телефон зазвонил. На экране высветился "Ярослав Дмитриевич". Я как раз чистила зубы. Пока прополоскала рот, пока вытерлась, пока дошла до комнаты – он уже был там.

– Яр! – растерянно замерла я на пороге. – Ты как тут оказался?

Мои соседки с любопытством повысовывали носы из-под одеял.

– Ты трубку не берёшь – я пришёл проверить, всё ли в порядке. Разбудить, если что: у нас же много дел сегодня…

Вот нахал…

– Как ты узнал номер комнаты?

Он с деланой скромностью пожал плечами:

– Личное обаяние порой творит чудеса.

Я хмыкнула: представляю, как он обаял нашего вахтёра Никитича, насквозь прокуренного "Беломором" 70-летнего деда…

– Я ещё позавтракать не успела…

– На это и был расчёт! Я сам тебя покормлю.

– Где? Как?

– Доверься мне.

Сердечко моё болезненно ударилось в грудь. Доверься..! Я уже почти… но страшно до жути, до мурашек в печёнках. Разве можно доверяться таким вот… мажорам?

Ярослав протянул мне руку, явно желая увести отсюда, но я ещё не успела собраться, поэтому попросила:

– Слушай, подожди меня, пожалуйста, на крыльце! Мне надо… переодеться.

И накраситься и причесаться… Да я вообще на нулевой стадии!

Ярослав скользнул взглядом по девчонкам, не слишком качественно изображающим крепкий сон, и кивнул:

– Окей. Но если через полчаса тебя не будет, я прорываюсь с боем и утаскиваю как есть.

Я закатила глаза. Господи, я ещё не сдалась, а он уже тиранию налаживает…

Как только молодой человек вышел из комнаты, я принялась судорожно перерывать свой скудный гардероб. Никогда мне ещё не было так обидно за его убожество…

– Насть, это кто? – вынырнула из-под одеяла Даша.

– Да так, парень…

– Твой? – уточнила Лена.

– Нет, конечно.

– Почему "конечно"? Ведёт себя вполне по-хозяйски…

– Это просто его стиль общения с окружающими.

– Так вы не встречаетесь?

– Да говорю же, нет!

– А сейчас куда он тебя… кормить?

– Понятия не имею. У нас просто дела сегодня, вместе. Мы… помогаем друг другу.

– Угу, спасаете от одиночества! – хихикнула Ленка.

– Мда, в таком обмундировании трудно кого-то спасти… – пробубнила Дашка, глядя, как я в третий раз с отчаянием осматриваю свои скромные платья. Их два. И оба Ярослав уже видел.

Ну и что? – спрашиваю я себя. Но взять себя в руки и надеть одно из них – не могу. Господи, как тошно!

Девчонки переглянулись и синхронно выскользнули из-под одеял. И принялись потрошить свои шкафы.

– Смотри, – говорит Дашка, слегка хмурясь в сомнениях. В её руках – нечто полупрозрачное и светло-жёлтое. – Размер у нас разный, но оно всё такое… на резинках. Может, пойдёт.

Кидает мне, я надеваю судорожно дрожащими руками. Капец! Я похожа на моток сладкой ваты на палочке. Платье совсем короткое и пышное: юбка, воланы по подолу, вороту и рукавам – всё торчит. Даша чуть полнее, на ней оно смотрится лучше.

– Неее, – блеет Ленка. – Вот это попробуй, – бросает мне своё.

Она, наоборот, ещё более тощая, чем я. Просто как щепка. Но платье это – стрейтч. На мне смотрится несколько порнографично. Да и знаю я такие: будет задираться при ходьбе, так что придётся постоянно одёргивать. Тоже откладываю.

Перемериваем ещё с десяток вещей, останавливаемся на Ленкином льняном комбезе с шортами. Сидит хорошо, подчёркивает достоинства, но не вываливает их на всеобщее обозрение.

Но время кончается! А я лохматая и бледная, как чистый лист. Девчонки бросаются красить и причёсывать меня, ахая и ругаясь. В конце концов, отходят, любуясь своей работой, и Дашка с апломбом заявляет:

– Ну если сегодня он не станет твоим парнем, то я не я!

– Даш… – лепечу осуждающе, заворожённо разглядывая себя в зеркало: какая хорошенькая, даже не верится!

– Это неважно! – поднимает она руки. – Дальше ты сама решишь, надо оно тебе или нет, но влюбится – точно.

– Разве это главное? – бормочу я, собирая рюкзачок. – Внешность…

– Для мужиков – да! – Ленка включает чайник и насыпает себе в кружку безобразное количество ложек кофе.

– А для баб – бабки! – подхватывает её цинизм Дашка. – Ну и чтоб зубы хорошо умел заговаривать…

– Да, зубы тоже важно, – соглашается Ленка, отпивая кофе и морщась. – Иногда так заговорят, что сама не заметила – уже в постели оказалась!