Любовная косточка

— И пословица твоя — тоже старая, — он улыбнулся. — Завтра ты всерьез хочешь победить меня, Клер?

— Конечно, — пожала она плечами. — Иначе в чем смысл этой затеи?

— Ты не победишь, но я все равно желаю тебе удачи, — он вдруг шагнул к ней и обнял за талию, притягивая к себе.

— Что это ты делаешь, позволь спросить? — возмутилась Клер, уперевшись ему ладонями в грудь, но голос предательски дрогнул, да и сопротивлялась она не особенно убедительно.

— Желаю тебе удачи — что же еще? — Ренье ослепительно улыбнулся и поцеловал ее.

И как прежде, земля закачалась под ногами, а сердце полетело в небо. Но Клер усилием воли заставила себя отстраниться. Поступая так — чем она лучше мамзель Агнес.

— Это не совсем правильно, — сказала она, поправляя воротничок и избегая смотреть Ренье в глаза.

— Тебе не понравилось?

— А твоей невесте это понравится? — живо спросила Клер.

— Невесте не понравится, — согласился Ренье и вышел вон, даже не попрощавшись.

Глядя ему в спину, Клер боролась сама с собой. Должна ли она молча отпустить его? Или рассказать о Жюле и Агнес? Или догнать его и броситься ему на шею? А может, спросить — не голоден ли он?

— А! — Клер всплеснула руками. Подальше от соблазна! Подальше от волнений, потому что любое волнение повредит готовке!

Захлопнув двери кафе, она прижалась к ней щекой, закрывая глаза и пытаясь успокоить безумно колотящееся сердце.

Соленая карамель

— Сегодня зрителей еще больше, — заметил Жюль, нервничая.

— И репортеров — пруд пруди, — сказала Клер с удовольствием. — Пусть посмотрят, как готовят повара из бушона, где отравили месье Валена.

— Как ты можешь думать о Валене в такую минуту? — Жюль промокнул платком вспотевший лоб. — Смотри! Вон Рейв!

К соседнему столу подходил Ренье Равель. Клер скосила глаза, стараясь не выказать слишком большого интереса.

Ренье расставлял на столе кастрюльки, чашки, миски — все плотно закрытое, чтобы невозможно было рассмотреть ингредиенты до начала готовки. Его помощник разжигал жаровню, обжигаясь и дуя на пальцы.

— Доставай оливковое масло и толки чеснок, — подсказала Клер оробевшему Жюлю. — Все медленно и спокойно, не волнуйся. И сделай умное выражение лица!

Жюль усмехнулся, и это сняло нервное напряжение. Постепенно он вошел в роль, и даже принялся указывать Клер, что делать — прикрыть миску с мясом, чтобы к маринаду не было доступа воздуха.

Клер поклонилась и послушно исполнила указание.

— Жюль! Что готовишь? — крикнули из толпы.

— Не отвечай, — прошептала Клер, не поднимая голову от чашки, в которую были высыпаны вишни, выдержанные в особой ароматной смеси — винном уксусе с добавлением соли, сахара и щепотки корицы.

Сама она нет-нет да посматривала в сторону Ренье, пытаясь угадать, что он готовит. На его столе находился странный набор продуктов — тесто, мясо и овощи, в соуснике — прекрасный демиглас, который, наверняка, варили всю ночь доводя до безупречного вкуса и кондиции. Но еще помощник достал несколько полых говяжьих костей — тщательно выскобленных и вымытых. А кости зачем? Равель решил варить бульон? Для чего?

— Что делать с маслом, Клер?! — зашипел Жюль, держа в руках толстостенную стеклянную бутылку с лучшим оливковым маслом.

— Выливай в миску, добавляй чеснок, — подсказала она ему, склонившись над соусником, чтобы никто не заметил, как она шевелит губами. — Щепотку соли и щепотку молотого перца…

— Несколько слов для «Утра понедельника», — к их столу приник плюгавый мужчина в очках-половинках. В руках он держал блокнот и бодро строчил карандашом, что-то стенографируя. — Скажите, шеф Лефер, что вы собираетесь готовить?

Клер недовольно засопела, потому что вместо того, чтобы делать чесночное масло, Жюль принялся пространно объяснять репортеру составляющую блюда.

— Шеф, курица заветрится, — коротко сказала она, надеясь, что Жюль поймет намек.

— А… простите, — Жюль вспомнил об обязанностях повара и помахал репортеру. — Сейчас некогда, но после я с удовольствием дам вам интервью.

— Очень на это надеюсь, — с готовностью подхватил репортер. — Только один вопрос: история с отравлением Валена не повториться? Ваше блюдо будут пробовать их величества…

Резко вскинув голову, Клер уже собиралась послать надоедливого репортера к зрителям, как вдруг он, совершенно неуловимо взмахнул карандашом, и бутылка с оливковым маслом полетела со стола — с самого края стола, где ее оставил недотепа Жюль!

Как в кошмарном сне Клер смотрела, как бутылка медленно-медленно летит прямо на камни мостовой, встречается с ними и… словно взрывается, разлетаясь на мелкие осколки и выплескивая на камни густую золотисто-зеленую жидкость.

— Простите! Какая досадная нелепость! — репортер шаркнул ножкой и исчез в толпе зрителей.

Жюль и Клер оторопело смотрели на масло, а потом переглянулись.

— Что ты наделал?! — Клер не пришлось даже понижать голос, потому что зрители разразились воплями негодования и насмешек, обсуждая происшествие.

Королевская черта подозвала месье Ансельма — видимо, король хотел узнать, что произошло.

— Какого черта я тут виноват? — разозлился Жюль, бледный, как полотно.