Любовник для Курочки Рябы

— А до этого на кухне никого не было?

Повар покачал головой.

— Хорошо, а когда ушел из кухни после обеда последний человек?

— Это была я, — выступила дородная женщина. — Я загрузила всю посуду в посудомойку, потом расставила ее в шкафы и ушла. Это было около половины четвертого.

— Отлично, значит, с половины четвертого до шести на кухню мог свободно зайти любой и взять, что ему приглянется, — пробормотал Грек. — В том числе и бутыль с маслом.

— Но в этом же девиз нашего отеля, который не запирает кухню и холодильник. Любой, если проголодается, может прийти и взять, что ему заблагорассудится, — сказала Тата.

— Но не десять литров оливкового масла! — возмутился Грек. — Ладно, время, когда было украдено масло, мы установили. Теперь нужно выяснить, в какое время оно было пролито.

И он выскочил из кухни в холл, где еще было полно народу, никто не расходился. Ведь поиски Ксюты еще продолжались.

— Кто из вас сегодня после ужина спускался или поднимался по лестнице от причала? — спросил Грек.

Все молчали.

— В отеле были танцы, — сказала Юлька. — Все танцевали.

— Вот именно, танцы! — проскрежетал зубами Грек. — Все танцевали. Хорошо, поставим вопрос иначе. Господа, кто из вас последним проходил по этой лестнице?

После некоторых препирательств выяснилось, что это был один парень из Москвы, который любил подводную рыбную охоту. И явился он в отель буквально за минуту до того, как был подан ужин. На лестнице его ничего не насторожило. Он поднялся по ней вполне благополучно.

— Значит, масло было пролито уже после или во время ужина, — сказал Грек. — Теперь и это мы выяснили. Осталось выяснить, кто же виновник этой злой шутки.

— А как же моя жена? — робко напомнил ему Артем.

— Что, она так и не вернулась? — раздраженно спросил Грек, отведя парня в сторону. — Я же предупреждал, что гулять по острову в темноте не безопасно. Тут полно скал, с которых легко сорваться и разбиться.

Артем побледнел, потом покраснел, потом снова побледнел. Но печали в его глазах не мелькнуло.

— Давно она пропала? — сердито спросил у Артема Грек.

— Последний раз я видел ее за ужином, — ответил Артем. — Она собиралась пойти отдохнуть. Но почему-то вместо этого исчезла.

— Друзья, нам всем придется разделиться на отряды, взять фонари и обыскать остров от края до края, чтобы найти пропавшую женщину, — сказал Грек.

Все то время, пока Грек раздавал указания, я тщетно пыталась свести воедино ту информацию, которую получила от Грека, еще что-то ускользало из моей памяти, но я точно знала, это было связано с пропавшей Ксютой. Всему виной был Грек, который буквально подавлял всех своей энергичностью. Не успела я оглянуться, как у меня в руках оказался фонарик. И вот я уже брожу среди скал, пытаясь вспомнить что-то очень важное.

Нам троим, мне, Юльке и Марише, достался участок слева от лестницы, спускавшейся к морю. И стоило мне встать на верхнюю ее ступеньку, как меня внезапно осенило.

— Девчонки, я вспомнила! — воскликнула я.

— Что ты вспомнила? — моментально появилась возле меня физиономия Мариши.

— Помнишь, я же тебе говорила, что когда мы сидели после ужина наверху и смотрели на танцы внизу, то я случайно бросила взгляд на море и увидела, как какая-то женщина в белом платье пошла по этой лестнице к причалу.

— Белое платье за ужином было только на Ксюте, — сказала Мариша. — Мы с тобой это уже обсуждали. Значит, Ксюта пошла после ужина к морю?

— Но она могла переодеться, — возразила Юлька. — Ее вечернее платье не слишком подходило для прогулок по дикой природе.

— Нет, — покачала я головой. — Артем упоминал, что его жена не заходила в их номер, как намеревалась.

— Выходит, она так торопилась, что даже не стала переодеваться в более удобную одежду, — сказала Юля.

И тут нам всем пришла в голову одна и та же мысль, и мы в ужасе переглянулись.

— А вы помните, какие шпильки были на ее на туфлях? — прошептала Юлька. — Если она поскользнулась в них на этом чертовом масле, то могла отлететь бог знает куда.

— О боже! — прошептала я. — Бедная девушка.

— Нам нужно ее немедленно найти, — сказала Мариша. — Может быть, она еще жива.

Мы с Юлькой в ужасе уставились на Маришу, которая продолжала:

— Хотя вряд ли. Если бы была жива или находилась в сознании, то подала бы голос, когда мы все тут суетились с этими скользкими ступенями, потом относили раненых в отель и провожали эту шумную пьяную компанию снова наверх.

— Вот именно, что шумную! — сказала Юлька. — Может быть, бедная Ксюта лежала и едва слышным от слабости голосом просила о помощи. А ее из-за, шума никто не услышал.

— А сейчас? — спросила я.

И действительно, со всех сторон раздавались голоса, призывающие Ксюту. Не услышать их мог только глухой или…

— А сейчас она уже без сознания, — подхватила мою мысль Мариша. — Поэтому и не слышит. Нужно кричать громче.

— Ау, Ксюта! — закричала я. — Отзовись!