Любовник для Курочки Рябы

— А почему было не воспользоваться просто сотовым телефоном? — удивилась я.

— Потому что мужу по его серому телефону звонили без конца, — сказала Мариша. — Бывало, он часами обсуждал что-то с кем-то. С сотовой связью он бы разорился или разорил бы свою контору.

— А с кем он говорил?

— Не знаю, — почти простонала Мариша. — Через двери комнаты, где стоял этот проклятый телефон, было совершенно невозможно услышать что-то внятное. Бу-бу-бу, бу-бу-бу, бубу-бу. И все. Ничего не удавалось услышать. И в отсутствие Карла этот телефон никогда не звонил.

С самого начала Карл объяснил супруге, что это его служебный телефон, звонить по нему нельзя, снимать трубку, если он звонит, тоже нельзя. И вообще, трогать его не рекомендуется.

Разумеется, эти предосторожности еще больше разогрели любопытство Мариши.

— И вот недели через две или три, как этот телефон у нас появился, я вошла в дом, вернувшись из магазина, и услышала, как он звонит.

— А как ты прямо с порога определила, что это именно телефон Карла звонит? — удивилась я.

— Ой, — махнула рукой Мариша, — это самое простое.

У него звонок как сирена. Как завоет, так на весь дом. Ошибиться невозможно.

Первым побуждением Мариши, когда она услышала, звонок, было кинуться к телефону. Чисто рефлекторно. Но потом она вспомнила предостережения мужа и к телефону не подошла.

А он продолжал звонить. Тогда Мариша подумала, что вдруг это звонит ей ее муж. И уже собралась снять трубку, но смекнула, что это, возможно, провокация со стороны мужа. Вот она сейчас снимет трубку, а муж начнет орать, почему это она его не слушает и трогает его драгоценный телефон.

Тогда Мариша еще некоторое время постояла возле телефона. Неожиданно он перестал звонить. Облегченно вздохнув, что избавилась от искушения, Мариша направилась к двери. Но тут телефон зазвонил снова. Это было уже чересчур. Мариша схватила трубку и, к своему удивлению, услышала голос Густава. Да, да, того самого Густава, которого сейчас полицейские увезли в морг.

— А ты не ошиблась? — спросила я.

— Нет, — уверенно покачала головой Мариша. — Это точно был голос Густава. И к тому же он назвал себя, думая, что говорит с Карлом.

— А что ты?

— Я ничего не ответила. Густав еще некоторое время покричал в трубку, а потом отключился — И больше не звонил? — Не знаю, потому что через пять минут после этого звонка домой вернулся Карл. И уже сам подходил к телефону. Но мне кажется, что Густав ему звонил и рассказал о своем первом звонке. Потому что Карл в тот же вечер вышел ко мне в сад, где я возилась с цветами, и начал интересоваться, не трогала ли я его телефон.

— И ты, разумеется, соврала? — спросила я.

Мариша кивнула:

— А что бы ты сделала на моем месте? Ведь Карл мне объяснил, что телефон трогать нельзя. А я все-таки не удержалась и сняла трубку. Признайся я, и Карл никогда в жизни не простил бы мне этого. Он такой принципиальный!

— Ну и черт с ним, — сказала я. — А что было потом?

Потом было то, что Мариша удвоила свои усилия, чтобы все-таки подслушать, о чем говорит ее муженек во время своих служебных разговоров. Деятельная натура Мариши требовала ясности в этом вопросе.

Кроме того, у Мариши зародилось неясное подозрение, что раз Карл так упорно не допускает ее до серого телефона, то ведь по нему могут звонить не только коллеги Карла. А может звонить и любовница. Прежде Мариша никогда не думала ни о чем таком. Но прежде муж от нее ничего не скрывал, но, как говорится, все течет, все меняется. Как знать, может быть, муж завел себе любовницу? И крутит с ней любовные беседы прямо под носом у законной жены? Да еще эти подозрительные командировки, в которые теперь так полюбил ездить. Конечно, он оправдывался служебной необходимостью, но раньше ведь такой необходимости не возникало?

И еще была одна настораживающая деталь. Иногда сразу же после телефонного звонка Карл моментально собирался и уходил из дома. Часто на всю ночь. И самое ужасное, что, уходя, он зачастую одевался как для парадного выхода. Оправдывались все эти отлучки опять же работой. Но пару раз, когда Карл возвращался домой, от него пахло вином и дорогими женскими духами.

— Я совсем извелась, — рассказывала мне Мариша. — Ив конце концов поняла, что пойду на любые меры, лишь бы узнать, о чем и главное — с кем разговаривает мой муж, вернувшись с работы.

— И что ты сделала? — с любопытством спросила я.

— В общем-то, ничего особенного, — пожала плечами Мариша. — Купила дрель, прокрутила в стене, которая разделяла кабинет Карла и нашу гостиную, несколько дырок и прикрыла их с обеих сторон картинками.

— И Карл ничего не заподозрил?

— Ну, морская акварель, под которой теперь скрывалось слуховое отверстие, и так висела у Карла в кабинете, — сказала Мариша. — Я ее даже передвигать не стала. Просверлила дырки, а акварель повесила на место. Ну а картину для гостиной я привезла еще из своей прошлой поездки в Питер. Она так и простояла все это время прислоненной к стене. И когда наконец я ее водрузила на стену, Карл меня только похвалил.

Теперь Мариша должна была быть готовой в любую минуту.