Любовник для Курочки Рябы

— Ну, я сказала, что еду отдыхать. И Густав сообщил, что поедет со мной. Это идея Густава — сделать так, чтобы никто, даже Карл, не знал, что мы едем в одно и то же место. Но теперь, после смерти Густава, Карл, конечно, узнает, что мы отдыхали вместе.

Я поежилась.

— И мне даже страшно предположить, что он себе вообразит, — закончила Мариша, и в этот момент в холл вошел мужчина лет тридцати в легком светлом костюме, с привычно хмурым выражением на вообще-то симпатичном лице.

— Карл! — воскликнули хором мы с Маришей.

Вошедший развернулся на девяносто градусов и уставился на нас с Маришей.

— Вот вы где! — сказал он с опенком легкого злорадства на вполне приличном русском. — Сплетничаете.

Подойдя к нам, Карл чмокнул жену в щеку и тихо сказал:

— Мариша, я вылетел, как только прочитал твое сообщение на автоответчике. Где Густав?

— Как это где Густав?.. — растерялись мы. — Его только что увезли. Ты разве не видел?

— Впрочем, конечно, не видел, — сказала Мариша, немного подумав. — Грек ведь постарался сделать все возможное, чтобы никто не видел тела, — Тела?! — воскликнул Карл, словно в его сердце выпалили целой автоматной очередью. — При чем здесь тело? Кто увез Густава?

— Полицейские, — растерянно сказали мы. — Разве ты с ними не столкнулся?

— Где? — спросил Карл. — В море? Нет, я с ними не столкнулся. А почему полицейские увезли Густава?

— Потому что он умер, — сказала Мариша сначала по-русски, а потом по-немецки, чтобы до мужа лучше дошло.

Услышав эту новость сразу на двух языках, Карл рухнул на соседний диванчик и уставился прямо перед собой невидящим взглядом. При этом лицо у него приняло неприятный зеленоватый оттенок. Мой психотерапевт рекомендовал мне носить одежду точно такого же цвета, чтобы сбалансировать различные энергии моего организма. Но в качестве цвета лица этот оттенок не очень подходил.

— Как это случилось? — наконец прошептал Карл, устремив на нас с Маришей такой взгляд, словно мы лично были виноваты в смерти Густава.

Видя, как он скорбит о своем друге, пришлось рассказать правду.

— Так это был несчастный случай?! — воскликнул Карл, дослушав до половины.

Мы с Маришей переглянулись, отрицательно покачали головами и продолжили рассказ. Закончив, мы принялись ждать реакции Карла. Она не замедлила последовать. Карл вскочил со своего диванчика и заметался по холлу. Вид у него при этом был озабоченный и несчастный. Мы с Маришей молча сидели на своем диванчике.

— Боже мой! — наконец воскликнул Карл, останавливаясь и оборачиваясь к Марише. — Ну почему стоит тебе вмешаться, как сразу же появляются трупы?

Мы вздрогнули и огляделись по сторонам. Хорошо, что в холле было пустынно. А не то старания Грека скрыть факт смерти Густава пошли бы насмарку из-за несдержанности Карла.

— Кто тебя просил тащить этого бедолагу на непонятный остров без всякой охраны? — продолжал нападать на свою жену Карл.

— Какую еще охрану ему нужно было? — возмутилась Мариша. — Да тут такие дела творятся, что, если хочешь знать, к каждому нужно охрану приставлять! И ты вообще хоть бы спросил, как мы тут поживаем? Мы с девочками, между прочим, чуть не утонули, дважды едва было не сломали себе шею или другую важную часть тела, и к тому же этой ночью в нашу знакомую стреляли.

От перечисленных несчастий, которые свалились нам на голову, Карл неожиданно притих и сказал:

— Пойдем отсюда!

— Куда это? — воинственно спросила Мариша.

— К вам в номер, — сказал Карл. — Там поговорим.

— Там нельзя, — возразила я. — Там Юлька утешает Кати.

— Как? — воскликнул Карл. — Кати еще тут?

— А куда ей деваться? — удивилась Мариша.

— Тогда быстрее к ней! — воскликнул Карл.

И, стащив свою жену с диванчика, начал подталкивать ее в сторону лестницы. Пришлось подчиниться грубой силе. На лестнице нам встретилась Тата. Она удивленно посмотрела на Карла, тащившего Маришу за собой.

— Это мой муж, — успела сообщить ей Мариша. — Он приехал меня навестить.

— Милости просим, — пробормотала Тата.

И на ее лице отразилось сомнение, так ли это хорошо, что на острове появился новый постоялец. Как ни крути, а еще одна потенциальная жертва для неведомого преступника. Но вслух она ничего не сказала, и мы продолжили путь до нашего номера.

Как только мы очутились в номере, Карл первым делом кинулся к Кати. И что бы вы думали? С выражением соболезнования?

Ничуть не бывало!

— Кати, Густав перед смертью не оставлял тебе каких-нибудь записей? — спросил он у нее.

Ну, вы видели такого черствого человека! Одно слово, полицейский!

— Нет, — ошеломленная натиском Карла, покачала головой Кати. — Какие записи? И как он мог знать о том, что умрет?

Он же всего лишь пошел за моей шалью.

И она горько разрыдалась.

— Кати, Кати! — нервно запрыгал перед ней Карл. — Я понимаю твои чувства. Но прошу тебя, соберись ради всего святого. И ответь мне, не говорил ли тебе Густав, что если с ним что-нибудь случится, то ты должна передать мне кое-что.

— Что.., кое-что? — сквозь слезы спросила Кати. — Выражайся ясней!

— Нет, ничего, — со вздохом сказал Карл. — Раз ты не понимаешь, видимо, он ничего не просил мне передать.