Любовник леди Софии

- Нет, нет, благодарю, - столь же учтиво ответил Морган. - Я возвращаюсь домой к супруге, которая меня уже давно ждет.

И, попрощавшись с обоими, сэр Морган поднялся со стула, намереваясь уйти. Однако, дойдя до двери, задержался и поверх головы Софии посмотрел сэру Россу в глаза.

- Подумайте о том, что я вам сказал, - добавил он многозначительно.

***

Плечо сильно болело, и сэр Росс спал неспокойно. Он то и дело просыпался и даже начал подумывать о том, не принять ли ему ложку опийной настойки, что стояла на ночном столике. Однако в конце концов передумал, потому что не хотел проснуться с тяжелой головой. Вместо этого он подумал о том, что София спит всего через несколько комнат дальше по коридору, после чего принялся изобретать предлоги, чтобы позвать ее к себе. Ему было тоскливо одному в постели и неудобно, и ему хотелось ее. От поспешного поступка его удерживала только одна вещь - осознание того, что ей тоже нужен сон и отдых.

Когда же над городскими крышами робко забрезжил рассвет, заглянув бледным лучом и за неплотно задернутые шторы в спальне сэра Росса, хозяин комнаты был несказанно рад, услышав, что дом наконец пробуждается от сна. Но его самого разбудила София - вернее, Росс услышал, как она легкой походкой направилась в крошечную каморку на чердаке, которую занимал Эрнест, чтобы разбудить парня. Вскоре уже вовсю хлопотала и остальная прислуга - надо было принести уголь и развести огонь в очаге. Ага, а вот и Элиза направляется на кухню...

Наконец к нему в спальню, умытая и сияющая чистотой, вошла София. Волосы аккуратно причесаны и уложены на затылке в тяжелый узел. В руках у нее был поднос с завтраком. Поставив его на ночной столик, она сама подошла ближе к постели.

- Доброе утро, - поприветствовала она Росса, нежно потрогала ему лоб, а затем положила руку под колючий от пробивавшейся щетины подбородок. - Вас слегка лихорадит, - заметила она. - Я сейчас сменю повязку, а потом служанки приготовят для вас теплую ванну. Доктор Линли разрешил принимать ванну при условии, что вы не замочите повязку.

- А разве вы не поможете мне принять ванну? - спросил Росс, с радостью отметив про себя, что ее щеки тотчас залил легкий румянец.

- Это не входит в обязанности сиделки, - строго ответила София, хотя было заметно, что в уголках ее рта заиграла улыбка. - Если вам нужна помощь в принятии ванны, то вам ее окажет Эрнест. - Она пристально посмотрела на него, разглядывая легкую поросль темной щетины. - Еще ни разу не видела вас небритым.

Росс потер ладонью щетинистый подбородок:

- По утрам я обычно колючий, как еж.

София словно завороженная продолжала рассматривать его лицо.

- А мне даже нравится. Вылитый пират!

Росс наблюдал за Софией, пока она хлопотала рядом с его постелью раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет, налила в таз для умывания горячей воды и тщательно вымыла руки. И хотя она старалась скрыть смущение, Росс видел, что она не привыкла находиться в одной комнате с мужчиной. Вернувшись к его кровати, она не осмелилась по-.: смотреть ему в глаза и, не глядя на него, разложила на столике материл для новой повязки.

- София, - прошептал Росс, - если вы чувствуете, что вам неудобно...

- Ничего страшного, - ответила она, глядя куда-то в пол. - Мне хочется вам помочь.

Росс не смог сдержать улыбки.

- Но я же по лицу вижу, что вы смущаетесь...

Лицо ее по-прежнему заливал румянец, однако, как только она открыла банку меда и вылила несколько янтарных капель на кусочек чистой ткани, на щеках ее появились милые ямочки.

- На вашем месте, сэр Росс, я бы не стала дразнить того, кто пришел вас лечить, - сказала она и наклонилась, чтобы расстегнуть пуговицы на его ночной рубашке.

Сэр Росс внял ее совету и умолк. По мере того как с каждой расстегнутой пуговицей ей открывалась поросшая буйной растительностью грудь, румянец на ее щеках становился все ярче. Боясь сделать ему больно, она действовала с предельной осторожностью, пальцы ее нервно пытались совладать с маленькими пуговицами. Росс почему-то вслушивался в ее дыхание. При этом сам он пытался дышать глубоко и медленно, хотя сердце колотилось как бешеное, словно поставив себе целью выскочить из груди. Росс не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так разожгла в нем кровь, не говоря уже о том, когда в последний раз женщина раздевала его. Казалось, не было в его жизни ничего более эротичного, чем эта сцена - просторная комната, склонившаяся над ним София, ее сосредоточенно нахмуренный лоб. В воздухе витал запах меда, смешанный с утренней свежестью Софии.