Любовник леди Софии

К тому времени когда София возвратилась из кухни, в спальне главного судьи уже было светло как днем. Она поставила кувшин с кипятком, мед и бренди на умывальник и положила кусок мыла. Подойдя к кровати, она увидела, что доктор тщательно вытирает какие-то серебряные инструменты.

Заметив ее неподдельный интерес, доктор Линли улыбнулся:

- Рана не загноится и не станет источать дурной запах, если ее содержать чистой, хотя до сих пор никто не смог объяснить, отчего это происходит. Вот почему я стараюсь держать мой инструмент и руки в чистоте.

- А зачем вам понадобился мед?

- Мед - отличный бальзам для раны. Он способствует быстрому заживлению. А еще он предохраняет рану от того, чтобы при перевязке к ней не прилипали бинты.

- А бренди?

- Потому что мне хочется пить, - весело ответил доктор Линли и сделал глоток. - А теперь, мисс Сидней, позвольте, я вымою руки. Я хотел бы нащупать пулю - весьма пренеприятная процедура, доложу я вам. Вот увидите, сэр Росс будет сыпать проклятиями как последний матрос. Так что если у вас слабый живот и вас может стошнить, я бы настоятельно рекомендовал вам удалиться в другую комнату.

- Никуда я не пойду, - твердо возразила София. - Я останусь здесь.

- Что ж, дело ваше.

Линли взял в руки длинный, похожий на спицу инструмент и сел рядом с раненым.

- Постарайтесь не дергаться, - негромко предупредил он сэра Росса. Если станет чересчур больно, я пошлю за сэром Грантом, чтобы он вас подержал.

- Я буду лежать как бревно, - шутливо пообещал сэр Росс.

Затем доктор Линли попросил, чтобы София встала у него за спиной и высоко подняла лампу. София выполнила просьбу, правда, при этом сама не спускала глаз с лица сэра Росса, а отнюдь не с умелых рук лекаря. Главный судья ничем не выдал, что ему больно, разве что, когда врач слишком глубоко засовывал в рану свой инструмент, у него еле заметно подергивалась щека или вырывался едва слышный вздох. Наконец доктор нащупал пулю - она застряла в кости.

- Ну вот, - спокойно произнес Линли, хотя было видно, что от напряжения у него на лбу выступила испарина. - Жаль, Кэннон, что у вас такая крепкая конституция. А то я бы посоветовал вам потерять сознание, прежде чем я возьмусь вытаскивать пулю.

- Ни разу не падал в обморок за всю свою жизнь, - пробормотал сэр Росс. Его взгляд был устремлен на лицо Софии. Она ободряюще улыбнулась ему - мол, следует потерпеть, все будет хорошо.

- Мисс Сидней, - негромко произнес доктор Линли, - придержите этот инструмент в том положении, в каком он сейчас находится, и ни в коем случае не меняйте угол.

- Хорошо, сэр. - Она тотчас взялась выполнять просьбу доктора, в то время как он сам потянулся за небольшим инструментом, похожим на щипцы.

- А у вас устойчивая рука, - одобрительно заметил он и вновь сам ухватился за щуп, после чего точными движениями принялся извлекать пулю. Да и личико симпатичное. Если - вам когда-либо надоест работать здесь, на Боу-стрит, я с удовольствием возьму вас к себе в помощницы.

Но не успела София ответить на это предложение, как в разговор вступил сэр Росс.

- Ну уж нет, - недовольно проворчал он. - Она моя.

Сказал и потерял сознание. И лишь длинные темные ресницы отбросили тень на его мертвенно-бледные щеки.

Глава 6

Как только пуля была извлечена из плеча раненого, из раны тотчас хлынула кровь. Закусив губу, София наблюдала, как доктор Линли прижимает к ране чистый лоскут. Казалось, в воздухе до сих пор витали слова "она моя", произнесенные Россом Кэнноном до того, как он потерял сознание.

- Он... очень ценит мою помощь, - поспешила София прояснить смысл этой фразы.

- Извините, мисс. Сидней, но он имел в виду нечто совсем другое, - сухо заметил Линли, не сводя глаз с Кэннона. - Уверяю вас, я отлично понял, что он хотел сказать.

Наконец повязка была готова. Доктор посмотрел на Софию, затем на Элизу. Кухарка занималась тем, что собирала окровавленные полоски ткани, чтобы отправить их в стирку.

- Кто из вас будет ухаживать за больным?

Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, а обе женщины растерянно переглянулись. София закусила губу. Как ей хотелось взять на себя заботу о здоровье Росса Кэннона! И в то же время ей было страшно осознавать, что в ее душе зародилась нежность к этому человеку. Отвращение, которое она до этого испытывала к главному судье, постепенно отступало куда-то, исчезая, как снег на солнце. С каждым днем ей становилось все труднее сохранять в своем сердце ненависть к нему, и от осознания этого она ужасно расстроилась.

"Прости меня, Джон, - мысленно произнесла она с горечью, - за то, что я тебя предаю. Это так несправедливо по отношению к тебе".

Но пока ей придется на время забыть об отмщении. Выбора у нее нет. Она подумает об этом потом и решит, что ей делать.

- Я присмотрю за ним, - сказала она. - Скажите, доктор Линли, что я должна делать?