Любовник змеи

Я шлепал по мутно-зеленоватым лужам и слякоти. Вперед, вперед!..

Домишки пошли покосившиеся, с разбитыми или заколоченными окнами — явно нежилые. Во двориках громоздился разнообразный хлам. Слышался протяжный собачий вой. Каркали вороны. Дорогу мне перебежала на трех ногах серая кошка.

За домишками начались сарайчики — еще более заброшенные. И еще какие-то постройки неведомого назначения. Кругом — ни души.

Так я топтал ботинками грязь — пока не остановился в тупике перед здоровенной ржавой лоханью мусорного контейнера.

У «лохани» я увидел молодчика в кожаной куртке. Со свастикой, вытатуированной на бритой голове.

«Чертов нацик!..» — с отвращением подумал я.

У нациста отвисла челюсть. Он дрожал мелкой дрожью. Глаза нацика бегали — полные животного ужаса. Лицо было бледно, как мел. Изо рта вырывались хрипы и еще какие-то нечленораздельные звуки.

Нацист был захвачен страхом. Неодолимым страхом.

Страх — говорят — заразителен. Переступив с ноги на ногу — я застыл на месте.

А дальше…

По ту сторону ржавой «лохани» поднялась на длинном узорном теле черная огромная змеиная голова. Раздалось шипение — как будто выходит воздух из проколотой велосипедной шины.

Мгновение — и змея метнулась. «Склюнула» неонациста, как голубь червяка. Со своей добычей в зубах — исчезла за контейнером. Я услышал только нечеловеческий вопль нацика.

Волосы на голове моей зашевелились. Сердце екнуло — точно камушек стукнулся о фарфоровую чашку. Я понял: сейчас я видел охоту юха.

Оборотень схватил свою жертву. От неонациста ничего не останется, кроме обескровленного трупа — напоминающего сушеную воблу…

Не знаю, сколько я простоял, скованный испугом, пораженный. Мне жутко было и вообразить, что происходит за контейнером. Притом, что добычей змеи был нацист — которого совершенно не было жалко.

А потом я нерешительно позвал:

— Акбала!..

И чуть-чуть погромче:

— Акбала!..

И что вы думаете?..

Из-за контейнера — неторопливыми шажками — вышла грациозная Акбала. Будто и не было никакой змеи.

Акбала подошла ко мне и положила свою маленькую ладошку на мою грудь. Нежная изящная красавица с улыбкой на алых губах-лепестках. Со струящимся волнистым потоком черных волос.

— Привет, дорогой, — сказала она. — Ты меня таки нашел. И — знаешь — я этому, пожалуй, рада.

Она помолчала.

— Ты видел мою охоту. Я высосала кровь из этого… нацика. Ты не очень испугался, милый?..

(«О, я снова «милый»!..» — не мог не отметить я).

— Ты убиваешь неонацистов?.. — пряча в карманы трясущиеся пальцы, спросил я.

— Неонацистов. Уголовников. Воров. Педофилов, — ответила Акбала. — Можно сказать: я ангел справедливого возмездия. — Она улыбнулась. — Тех, кто не таит за пазухой больших грехов — я не трогаю. Не такое уж я и чудовище — правда?..

Акбала тихонько рассмеялась.

Нервно сглотнув — я спросил:

— Ты сначала спишь со своими… жертвами — прежде чем убить?..

Акбала снова рассмеялась:

— Я знаю, что тебя волнует. Нет: я ни за что не разделила бы постель с бандитом или нацистом… даже ради порции столь необходимой мне энергии.

— Тогда… как?..

Я хотел спросить, из кого же моя юха выкачивает сексуальную энергию — если из нацистов и прочего отребья только высасывает кровь. Но у меня почти не ворочался язык — как свинцовый.

Акбала улыбалась. Точно не она только что — в обличии гигантской пятнистой змеи — умертвила верзилу с серым рисунком свастики на бритой голове. Труп валялся в нескольких метрах от нас — отгороженный ржавым контейнером.

— Пойдем-ка отсюда, милый, — сказала Акбала. — Здесь мусорный контейнер с неприятным запахом. И этот… мертвый нацист… Я бы предпочла продолжить разговор в кафе. Ты джентельмен. Угостишь меня кофе и круассанами?..

В рысьих глазах Акбалы заблестели искорки лукавства.

Она взяла меня под руку.

Мы двинулись мимо заброшенных полуразвалившихся сарайчиков.

Со стороны мы показались бы мирно прогуливающейся влюбленной парочкой. Никто бы не догадался, что красавица рядом со мной — это только что пообедавший оборотень.

Я весь покрывался «гусиной кожей» от страха и восторга.

Да. Акбала внушала мне разом ужас и восхищение.

Несколько минут назад я видел длинную змею — которая легко, как картонную куклу, схватила и утащила амбала с квадратными плечами. А теперь — точно не было никакой змеи. Рядом со мной шагает восточная красавица — девушка моей мечты.

Я знал: стоит мне чем-то рассердить Акбалу — и могучая юха оставит от меня сухое мясо на ломких костях. Но — черт возьми!.. — от этого мне не меньше хотелось прижать Акбалу к груди. Поцеловать в губы. Агатовые глаза и изогнутые — как луки — брови красавицы сводили меня с ума.

Да уж. Я могу — то ли с гордостью, то ли с горечью — сказать: «Я не такой, как все». Я обладаю редким свойством превращать свою жизнь в захватывающее кино. Мало мне было применять шапку р-р-революционера — раздавать в парке бунтарские прокламации. Так я еще влюбился в демоницу. Вот — пожалуйста — веду ее в кафе.

Мы нашли кафешку недалеко от рыночка.