Любовники

Они посмотрели на себя в зеркальца, встряхнули головами, поправили выбившиеся из-под шляпок локоны, каждые несколько секунд поглядывая на него. Однако смех и разговоры не утихали. Шерри с Джасинтой не понимали ни слова из этой беседы, поскольку она шла на диком языке какого-то племени. Совсем рядом с ними находилась глубокая котловина, в которой угрожающе побулькивала кипящая жидкость. Казалось, гора то и дело тяжело вздыхает. Услышав эти жуткие звуки, женщины тревожно переглянулись, ибо понимали, что их спокойствию скоро может прийти конец: кипящий поток грозит в любую секунду поглотить их маленькие фигурки.

А вскоре, поскольку он по-прежнему не обращал на них никакого внимания, озабоченность на их лицах мало-помалу сошла на нет, ведь их теперь почти не волновало, как они выглядят и с каким трудом дышат. И, словно по молчаливому обоюдному согласию, они обратились к действу внизу. Каждый раз, при появлении какого-нибудь нового чуда, касались друг друга руками; смеялись, увидев что-нибудь забавное; изумлялись, когда видели нечто потрясающее, — с каждой секундой раскрывающаяся перед их взорами панорама становилась все более впечатляющей. Теперь, в некоторой безопасности, это зрелище доставляло им намного большее удовольствие, чем раньше.

Даже здесь, на высоте, им слышался страшный шум, исходящий от лагеря. Надрывно лаяли собаки, пронзительно ржали лошади, то и дело раздавались плач и крики детей, неприличный гогот трапперов, бой барабанов, заунывные индейские песни, повизгивание девушек, вой шакалов, которые плотоядно облизывались, бродя вокруг лагеря в поисках добычи. Неожиданно раздался выстрел из ружья, гулко разорвавший свежий горный воздух. Наверное, кто-то выпалил в собаку, а может, в ссоре пальнул по приятелю.

— О, посмотри! — воскликнула Джасинта. — Да там же началась драка! Вон там! О, кого-то собираются убить, я вижу! Да, да, вижу!

— Лучше посмотри, как все сбегаются, чтобы поглазеть! До чего же все-таки кровожадны и ужасны люди!

Они наклонились вперед, опершись руками на колени, и стали внимательно наблюдать за сражением, которое отсюда, с высоты, выглядело каким-то причудливым калейдоскопом, составленным из смешавшихся в кучу человеческих тел. Внезапно Джасинта почувствовала, как кто-то дружелюбно хлопнул ее по ягодицам, и издала удивленный возглас. В тот же самый момент точно таким же образом поприветствовали Шерри, и обе женщины, выпрямившись, повернулись и с возмущением посмотрели на… Да, на него, который, ухмыляясь, смотрел на них.

— Ну как, нравится? — осведомился он, кивая в сторону лагеря.

— О! — воскликнула Джасинта, сурово оглядывая его с ног до головы, словно собираясь произнести гневную тираду.

Но он улыбнулся Шерри, а она… улыбнулась ему в ответ.

Значит, ей, Джасинте, снова придется наблюдать за ними. Он, не сводя глаз, смотрел на Шерри, забавляясь и в то же время буквально пожирая глазами ее тело. Шерри вызывающе посмотрела на него, ее подбородок приподнялся, а глаза, в которых светилось обожание, наполнились страстным желанием; она сияла от радости, словно одно лишь его присутствие действовало на нее завораживающе. Казалось, он околдовал ее.

Наблюдать за ними, когда они, даже не приближаясь и не касаясь друг друга, буквально поглощали один другого, а взоры настолько переполнялись чувством и страстью, что, казалось, их покинул всякий стыд, было для Джасинты невыносимой мукой. Она стояла как вкопанная и, не переставая наблюдать, вязала крепкие узлы на своем платочке, при этом ей безумно хотелось наброситься на них и жестоко избить, так жестоко, чтобы они никогда больше не осмелились даже краем глаза взглянуть друг на друга. Да, чтобы они не смели смотреть вот так, с таким обожанием и безрассудной страстью!

«Он поступает так, чтобы причинить мне боль! — подумала она в полном отчаянии и тут же возразила себе: — Нет, дело отнюдь не в этом. Просто Шерри привлекает его, действует на него магнетически! А почему бы и нет? Она пользуется каждой частицей своего обаяния и своей порочности, чтобы выглядеть соблазнительной, и притом тогда, когда я стою здесь, словно какая-то старая дева!

Что со мной случилось?

Что заставляет меня чувствовать себя так, когда я наблюдаю за ними, когда вижу их вместе? Почему я так изменилась?

Это все ее вина! Почему-то Шерри заставляет меня думать или по крайней мере чувствовать, что он принадлежит ей по праву, причем с самого начала, и должен принадлежать по первому же требованию. Поскольку она попала сюда первой. Но ведь это всего-навсего неприятная случайность. С таким же успехом я могла быть ее матерью и тогда попала бы сюда раньше, встретилась с ним тоже раньше и тем самым имела бы на него право.

Но Шерри уверяла меня, будто она не надеется, что я откажусь от него, и знала, что я действительно не смогу от него отказаться.

Ну что ж, в таком случае…

Я не стану отказываться от него. Не буду отвергать его!»