Любовники Камиллы

Анри на мгновение замедлил темп. Может, он слишком груб с нею? Может, ему надо двигаться нежнее? Но нет, герцогиня повелела бы ему остановиться, а она, напротив, распалялась все сильнее. Анри сделал последний рывок — глубже уже не войти — и наконец почувствовал, как ее тело судорожно содрогнулось, а потом и вовсе забилось в сладких конвульсиях. Вслед за ней и Анри взлетел на пик восхитительного наслаждения.

И наступила тишина.

Пот, выступивший на теле во время неистового совокупления, быстро высох. Анри начал осознавать окружающую реальность.

Стражники, грохоча сапогами, приближались, их шаги замедлились.

Это он задрожал или герцогиня? Нет, все-таки это она.

— Не двигайтесь, — выдохнул он прямо ей в ухо и прислушался, превратившись в один комок нервов.

Сапоги пробряцали мимо, куда-то вниз по коридору. Анри издал вздох облегчения и вышел наконец из ее тела.

Он не мог просто так покинуть эту женщину, когда его семя струилось по внутренней стороне ее ляжек. Даже с продажной девкой он бы так не поступил. Герцогиня медленно выпрямилась, однако по-прежнему стояла спиной к нему.

— Повернитесь, — сказал он, однако говорить с ней командным тоном, как раньше, у него не получилось.

И все же она послушалась, эта фантастическая женщина с густыми длинными волосами, упавшими на обольстительные полные груди, женщина, все убранство которой состояло из драгоценного ожерелья на шее и шелковых чулок, поддерживаемых подвязками чуть выше колен, как это изображалось на эротических картинках. Она не потрудилась прикрыть свою наготу, стояла перед ним во весь рост, уверенная и хладнокровная. Только сейчас Анри заметил, что даже без туфель она была немного выше, чем он сам.

— Ты отлично поработал, — без тени улыбки произнесла герцогиня.

Интересно, кто-нибудь когда-либо видел, как она улыбается? — мелькнуло в голове у Анри, пока он неотрывно смотрел на покоренную им женщину. Гнев, наполнявший его душу, исчез, на смену ему пришла грусть.

Анри вспомнил, какие страстные звуки она издавала всего несколько минут назад. Ему казалось, что он доставил ей хоть немножко удовольствия, а она стоит как каменная.

— Вы скажете мне, если после нашей… встречи наступит беременность? — спросил Анри и быстро отвернулся, опустив голову и чувствуя, как щеки покрываются краской. Вот ведь глупость сморозил! Да все герцогство будет знать, если она понесет.

— Посмотри на меня.

Анри повиновался. Его щеки и шею все еще заливал густой румянец стыда. Воздух в комнате был пронизан запахом секса и пота, но герцогиня по-прежнему казалась гордой и недосягаемой.

— Да, мальчик, я дам тебе знать, если забеременею, — отстраненно проговорила герцогиня. — Теперь же тебе надо идти. Ты был очень храбр, но тебе не поздоровится, если тебя застанут здесь, тем более со мной. Герцог чрезвычайно ревнив, когда дело касается его собственности.

Ему не хотелось расставаться с ней таким образом, поэтому он упрямо мотнул головой:

— Нет.

Отступив на шаг назад, парень ощутил под босыми ногами упавшие штаны. Он неспешно наклонился, поднял их с пола и натянул на себя. И все это он проделал не сводя глаз с герцогини. Зато она не смотрела на него, ее взгляд был устремлен на висевшую над каминной полкой картину, на которой были изображены три гнедые лошади, мирно пасущиеся на зеленом склоне холма.

Полотно его штанов показалось ему ужасно грубым и плохо выделанным после тончайшей ткани ее изысканной одежды. Глядя на завязки своих штанов, пока подхватывал их узлом, он негромко спросил:

— Ваша светлость, а вы скажете мне, если у нас… ничего не получилось? — и снова посмотрел на герцогиню.

— Ну, этому никто не удивится, — ровным тоном ответила она. — А ты узнаешь сам.

Анри пошарил ладонями на ковре в поисках своей рубахи, нащупал ее и откуда-то из холщовых складок задал робкий вопрос:

— Вы придете в конюшни, ваша светлость?

— Мой супруг не позволяет мне… — начала она, но запнулась. Чуть помедлила, сомневаясь, и добавила: — Да, мальчик, я приду в конюшни.

Голос герцогини был так же ровен и спокоен, как и раньше, однако Анри показалось, что в нем прозвучала какая-то странная безнадежность. Или бесперспективность. Не отдавая себе отчета, он взял женщину за руку, но быстро отпустил, боясь нанести ей оскорбление своим прикосновением. Может, ему удастся уговорить ее? Ну, по крайней мере, попытка не пытка.

— Приходите ночью, ваша светлость, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти вас. Мы могли бы пуститься в путешествие, ведь вы умеете прекрасно скакать верхом. Вы не должны умереть.

Герцогиня скрестила руки на груди. Даже почти полностью обнаженная, она имела поистине королевский вид.

— Мне кажется, что от такой жизни уже нет спасения, — подумав, медленно произнесла она. — Я не смогу выбраться из этой западни.

Прежде Анри никогда не приходило в голову сравнивать герцогский дворец с западней. Неужели она не предпринимала попыток спорить с деспотом мужем? — подумал Анри.

— Знаете, ваша светлость, я опасаюсь, что не смог… справиться с поставленной вами задачей и… подарить вам ребенка, — заикаясь, промолвил он.