Любовники Камиллы

Но даже если его догадка верна, это все равно не объясняет полное отсутствие прислуги в коридорах, по которым они проходили. Если придерживаться обычной логики, вокруг главного зала для приемов должно находиться даже больше лакеев и слуг, чем в личных апартаментах герцогини. Пока служанка в неприметном платье вела его по узкой лестнице, Анри вдыхал резкий запах лимона и пчелиного воска и мысленно прикидывал, были ли лакеи подкуплены и каково предложенное вознаграждение, если таковое, конечно, имело место.

Наконец служанка остановилась перед обшитой панелями красного дерева дверью и сделала Анри приглашающий жест войти внутрь. Анри так и сделал, отметив, что сама служанка осталась снаружи, а пропустив его вперед, плотно закрыла за ним дверь, после чего послышался мягкий толчок, словно она привалилась к двери спиной.

Комната, в которой оказался Анри, сверкала от яркого сияния множества свечей в канделябрах и переливающихся всеми цветами радуги подвесок в виде маленьких капелек, сделанных из чистейшего стекла, какого груму еще не доводилось видеть. Свет отражался от белого мраморного пола и болезненно резал глаза. Стены украшали богатые гобелены, расшитые узорами из пышных вьющихся растений в обрамлении сине-золотых листовидных аппликаций. Гобелены эти поражали своей роскошью и почти полностью заглушали звуки. Анри охватил трепет, парень почувствовал, что он внезапно очутился внутри украшенной драгоценностями шкатулки, наподобие той, в которой герцогиня хранила утварь для уздечки своей любимой кобылы Гирлянды.

Желая лучше разглядеть гобелены, молодой конюх повернул голову направо и только тут заметил герцогиню, молча наблюдавшую за ним. В своей неподвижности она была похожа на статую. Да, это на самом деле была герцогиня собственной персоной, а не какое-то там должностное лицо или домоправительница. Пораженный ее красотой и аристократической осанкой, Анри широко распахнул глаза, не в силах произнести ни слова.

На ней было темно-красное одеяние с широкой, раздутой колоколом юбкой и низким квадратным вырезом на груди, а шею украшало такое количество драгоценных камней, какого он не видел никогда в жизни, даже на придворных дамах, съезжавшихся на очередной бал во дворец. В посеребренных сединой длинных волосах сверкали огромные шлифованные кроваво-красные рубины, в ушах виднелись серьги с рубинами помельче, похожие на гроздья винограда. Светлые глаза герцогини были устремлены прямо на Анри, и от этого пристального взгляда парень впал в странное оцепенение. Как правило, помощника конюха никто и никогда не замечал, и от внимания этой царственной особы ему было явно не по себе.

Впрочем, когда-то Анри довелось общаться с герцогиней. Тогда он был совсем еще мальчишкой, и она приставила к нему своего личного тренера по верховой езде, чтобы тот научил его правильно сидеть в седле. Иногда она и сама приходила на конюшню, чтобы посмотреть на лошадей, а однажды Анри даже посчастливилось подставить сложенные ковшиком ладони, чтобы помочь ей скользнуть маленькой ножкой в стремя. Тогда ему было около пятнадцати лет, но он до сих пор помнил сапожок из тончайшей кожи, мелькнувший из-под подола богато расшитой юбки. Поднять глаза выше он не посмел. Герцогиня бросила ему тогда медную монетку. А спустя несколько недель герцог запретил ей скакать верхом. Поговаривали, что из-за верховых прогулок она не могла забеременеть и выносить супругу наследника — даже девочку и ту не сумела родить.

Сейчас ей стукнуло сорок, рожать, видимо, уже поздно, так почему же снова не начать кататься верхом, раз это не сможет нанести вред женщине в солидном возрасте для вынашивания дитя? Она не должна столь слепо повиноваться приказаниям сурового супруга, который ограничивает ее свободу. Анри много раз видел, с какой нежностью герцогиня гладила лошадок, как прижималась лбом к их холеным мордам, едва не целуя своих любимиц. Герцогиня любила лошадей, и поэтому она нравилась Анри. Лошади хорошо разбираются в людях; одна из них вполне может привязаться к жестокому человеку только за то, что он дает ей морковку, но все лошади в конюшне не способны так ошибаться. Анри ездил на всех ее лошадях, и каждая из них относилась к нему доверчиво. Зато после общения с охотничьими жеребцами герцога он убедился, что их хозяин отличался неуклюжестью, не понимал язык тела животных и был абсолютно равнодушен к ним, поэтому они все как на подбор были скованны и пугливы.

Тишина в комнате становилась гнетущей. Наконец герцогиня медленно произнесла:

— Ты похож на моего мужа, — и после паузы задумчиво добавила: — Значит, все может получиться.