Любовники-убийцы

Все снова отправились во двор. Жандармский офицер взял у одного из солдат ружье, пошел сначала в комнату, где накануне состоялся ужин, и тщательно проделал все, о чем только что рассказал Фредерик Борель. Опыт продолжался три минуты. Повторенный несколько раз, он давал одни и те же результаты, это было довольно сильным аргументом не в пользу Мулине, потому что требовалось как раз столько времени, сколько прошло между выходом Паскуаля из комнаты и убийством.

— Что вы теперь скажете? — спросил следователь Фредерика Бореля, находившегося все это время около него.

— Я все-таки скажу, господин судья, — ответил молодой человек, явно смущенный, — что не могу допустить, чтобы Мулине был виновен, невзирая ни на этот опыт, ни даже на то, что я слышал.

— Что же вы такое слышали? — быстро спросил его прокурор.

Фредерик Борель смущался все больше и проговорил несколько бессвязных слов.

— Постарайтесь говорить яснее, — заметил следователь. — Помните, что вы находитесь перед судом, который вправе требовать от вас истины.

— Мой несчастный двоюродный брат ужасно страдал от боли, — ответил Фредерик Борель. — Он почти потерял сознание. Его обвинению нельзя придавать особенного значения.

— О ком это вы говорите?

— Об убитом, о моем двоюродном брате Паскуале.

— Разве он указал на своего убийцу перед смертью?

— Но… — продолжал Фредерик.

— Поясните нам это подробнее. Мы слушаем, — заметил прокурор.

— Извольте… Я был один с Мулине в его комнате у его постели, как вдруг, указывая на него, Паскуаль закричал: «Прочь, прочь, ты любишь мою жену, это ты убил меня!»

Судьи переглянулись и пришли к единому мнению, что убийца найден.

Глава XVII

— Почему же вы так поздно передали нам последние слова покойного? — снова начал допрашивать Фредерика Бореля следователь. — Вы не можете отрицать его виновность и поэтому обязаны были до нашего прибытия объяснить все это мировому судье.

— Я уже имел честь объяснить вам, — ответил Фредерик, снова овладевая собой, — что не придал никакого значения этим словам. Когда мой несчастный двоюродный брат произносил их, он был в бессознательном состоянии. Если бы он помнил себя в эти минуты, то ему никогда бы не пришла мысль подозревать столь преданного ему человека.

— Действительно, очень преданного! Его преданность дошла до того, что он полюбил жену своего хозяина, — с иронией заметил прокурор.

— О, — ответил Борель, — другие любили Марго куда сильнее и остались вне всякого подозрения в убийстве ее мужа.

— На кого вы намекаете? — спросил его следователь.

— На торговца лошадьми Фурбиса, проживающего в Фонбланше.

— Он любил жену Паскуаля? Поясните, на чем основаны ваши подозрения, — строго заметил судья.

— Я не буду скрывать, — сказал Борель, — поскольку, к несчастью, это известно во всей округе. Все говорят, что Марго в интимных отношениях с Фурбисом.

— Говорят, — заметил судья, — но есть ли какие-нибудь доказательства?

— С этим сложнее. Однако…

— Однако что?

— У меня есть доказательства.

— Какие же это?

— Но…

— Мы принудим вас предъявить их.

— Я встретил мою кузину в карете в объятиях Фурбиса на дороге в Изль.

— Значит, вы подозреваете Фурбиса в совершении убийства? — спросил следователь, обменявшись несколькими словами со своими коллегами.

— Я не утверждаю этого наверняка, — ответил Фредерик, — но скорее готов подозревать его, чем Мулине. Я знаю Фурбиса с очень дурной стороны.

— Где он теперь находится? Мы пошлем за ним. Был ли он вчера на ферме во время совершения преступления?

— Нет, вчера он не показывался здесь целый день. Только сегодня утром приехал и до сих пор не уезжал.

— В таком случае позовите его! — приказал следователь жандармскому офицеру и, обращаясь к Фредерику Борелю, прибавил: — Вы также останьтесь, может быть, мы вас еще вызовем.

Несколько минут спустя Фурбиса привели к судьям.

— Меня подозревают? — спросил он, демонстрируя присутствие духа.

— Против вас есть несколько серьезных улик, — ответил следователь. И, не дав Фурбису опомниться от этого первого нападения, он произнес серьезно: — Что вы делали вчера в девять часов вечера? Где вы были?

— Где я был?.. К счастью моему, я хорошо помню, что я делал вчера вечером. Я был вчера в Горде. В девять часов я брился в цирюльне, в половине десятого — пил пиво в кофейной с содержателем омнибусов, которые ездят между Гордом и Авиньоном.

— У вас прекрасная память, — заметил один из судей. — Вы как будто отвечаете урок.

— Я отвечаю на тот вопрос, который мне задали, — сказал Фурбис, несколько смущенный замечанием.

— Хорошо, — заключил следователь, — мы сейчас пошлем навести справки, и, если ваше показание подтвердится, мы не станем более удерживать вас.

С этими словами он встал и переговорил с начальником жандармов, стоявшим у окна. Когда он вернулся на свое место, Фурбис громко обратился к окружающим со следующими словами:

— С какой целью стал бы я убивать Паскуаля? Это был мой лучший друг.

Следователь прервал его:

— Вы были любовником его жены?

— Я? — закричал Фурбис. — Это низкая клевета!

— Однако уверяют, будто ее видели в ваших объятиях.