Любовница без прошлого

Алекс поцеловал ее в нос и вышел из спальни. Джой тут же кинулась к шкафу и схватила с верхней полки обшарпанную картонную коробку, спрятанную под стопкой свитеров. В ней хранились самые дорогие для Джой вещи: семейные фото, перевязанная лентой стопка карточек с рецептами ее бабушки и бархатный мешочек, в котором лежала самая величайшая из этих ценностей — золотой медальон на тонкой цепочке, бабушкин подарок. Потеряв мужа, бабушка была вынуждена начать работать, чтобы содержать дочь и внучку. Она жила скромно, но щедро делилась с людьми любовью и вкусной едой, приготовленной своими руками.

Джой не собиралась расставаться с этим медальоном навсегда. Ей уже приходилось закладывать его один раз, чтобы купить очень дорогой учебник для учебы на кулинара. А после она приложила много сил, чтобы заработать сумму, необходимую для выкупа семейной драгоценности из ломбарда. Джой решила снова так поступить, чтобы купить Алексу подарок на память, а после попросить в пекарне дополнительные рабочие часы, чтобы вернуть себе любимую вещь.

— Спасибо, что согласился подбросить меня на работу. Я понимаю, что тебе не хотелось вставать в шесть утра — это не очень-то весело.

— Восхищаюсь твоей целеустремленностью: мало кто, имея время и возможности для того, чтобы написать книгу, стал бы ради этого каждый день ездить на работу.

Джой с притворной беззаботностью пожала плечами.

— У меня слова не расходятся с делом.

Довезя ее до города, Алекс спросил:

— Ты точно не хочешь, чтобы я проводил тебя до пекарни?

— Нет, не нужно. У тебя ведь есть и другие дела.

— Это точно. Например, снова завалиться спать, а после проехаться по магазинам.

— Только не покупай мне ничего большого! Мы ведь договорились.

— Хорошо, мадам.

Джой нежно поцеловала Алекса.

— Спасибо, что подвез.

— Пожалуйста. И знаешь, мне даже немного понравилось просыпаться так рано: теперь понял, каково это — быть фермером.

— Очень смешно. Полагаю, что в твоем генеалогическом древе ни одного фермера нет.

— Ты права. Наверняка Таунсенды всегда были банкирами.

— Да, еще в каменном веке они обменивали камни на ракушки.

— Возможно. А твои предки, я так думаю, в те времена пекли булочки?

«И экономили каждый пенни», — мысленно добавила Джой.

— Нет, ведь тогда еще не существовало пищевой соды и сливочного масла.

Алекс поежился в притворном ужасе.

— Даже не желаю думать о мире, в котором нет сливочного масла! Живя в нем, ты была бы такой несчастной! А я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я тоже.

— Итак, до завтра, до ужина в сочельник? Мне что-нибудь с собой привезти? Хочешь, я вместо тебя съезжу за покупками? Я ведь знаю, как сильно ты занята, а меня нынче что-то не тянет думать о работе.

Джой и забыла, что ей не на что покупать продукты для праздничного ужина — пока она была вместе с Алексом, за все платил он.

— Это было бы замечательно!

— Кинь мне эсэмэской список, и я обо всем позабочусь.

— Ты — лучше всех на свете!

— Я стараюсь.

Она еще раз поцеловала Алекса, вылезла из машины и поспешила в пекарню.

Едва Джой вошла, Натали, подмигнув, сказала:

— Доброе утро! Смотрю, тот парень на крутой тачке опять тебя подвез. Ну что, славная у вас была ночка?

Джой покраснела.

— Да, мы отлично провели время.

— У тебя с ним серьезно?

Джой чуть помедлила с ответом, подумав, что в другой ситуации у них с Алексом могли бы сложиться серьезные отношения, но он скоро уедет, и новых встреч больше не будет, потому что он живет в Чикаго, а она — в Санта-Барбаре. Да и вообще, можно сказать, что они живут в разных мирах. Так что у их романа нет будущего.

— Нет, просто захотелось немного развлечься. Все равно он неместный и после Рождества улетит в Чикаго.

— Я тоже не прочь повеселиться с таким парнем, как этот. Повезло тебе.

— Знаю.

Увидев хозяйку пекарни, Джой окликнула ее:

— Привет, Бонни! Можно с тобой поговорить?

— Конечно.

— А я пока пойду замешивать тесто, — сказала Натали.

Джой направилась вслед за Бонни в ее кабинет.

— Чем могу помочь? — спросила начальница, глядя, как Джой опускается на стул, и сама присаживаясь.

— Понимаю, что я тут новенькая, но я бы хотела поработать сверхурочно, хотя бы несколько недель.

— Нужны деньги на праздники?

— Да, что-то вроде того. Мне показалось, что в бригаде, которая печет хлеб, не хватает одного работника. Это так?

— Но ты мне нужна на выпечке булочек и печенья, и знаешь об этом.

Джой кивнула.

— Знаю. А что, если после Рождества я буду приходить на четыре часа раньше, помогать печь хлеб, а после приступать к своим основным обязанностям?

— Ты говоришь о двенадцатичасовом рабочем дне. Это настоящая потовыжималка.

Джой выдавила улыбку.

— Понимаю. Думаю, сумею проработать в таком режиме несколько недель.

— Если ты этого хочешь, то, считай, договорились. Ты мне будешь помогать печь хлеб, пока я не найму еще одного работника.

Бонни встала со стула и пожала Джой руку, скрепляя этим устный договор, а затем с искренней заботой в голосе спросила:

— Надеюсь, ты не попала в беду?

— Нет, мне просто нужно кое-что уладить.

Бонни вздохнула.

— Ладно. Дай мне знать, если что-то изменится.

Джой с облегчением улыбнулась.